А.П. Зенкова и подробное изложение его архитектурной работы в Верном. «Позвольте, – подумалось мне, – а не имеет ли эта фамилия какую-либо связь с тюменским купцом П.М.Зенковым? Тем более, что отчество архитектора свидетельствует об этом». Утвердительный ответ на поставленный вопрос, несмотря на интенсивные поиски, удалось получить только недавно, в 1997 году, как водится, почти случайно и не где-нибудь, а на страницах центральной газеты «Труд». В одной из статей газеты рассказывалось об алма-атинском архитекторе Зенкове, уроженце Тюмени. О состоянии моей взволнованности, вызванной этой статьей, говорить излишне. К сожалению, кроме упоминания города в статье не было других сведений.

С 60-х годов повесть 10.0. Домбровского неоднократно выпускалась отдельными изданиями в Москве и в Казахстане. Я разыскал ее в областной библиотеке и вновь, будто впервые, жадно пробежал глазами. Мне не довелось посетить Алма-Ату, поэтому в рассказе о достижениях нашего земляка приходится пользоваться словами Ю. Домбровского, тем более, что описание творений Зенкова лучше, чем у Домбровского, представить себе, тем более повторить, невозможно. В начале 1930-х годов Домбровский был выслан из Москвы в Алма-Ату по мотивам неблагонадежности. Ранним утром он шел с вокзала казахстанской столицы в поисках гостиницы по безлюдным улицам южного города. Вдруг, ошеломленный увиденным, он остановился.

Слово самому Домбровскому:

«Я повернул за угол и тут увидел знаменитый собор. Мне о нем пришлось много слышать и раньше, но увидел я что-то совершенно неожиданное. Он висел над всем городом. Высочайший, многоглавый, узорчатый, разноцветный, с хитрыми карнизами, с гофрированным железом крыш. С колокольней, лестницей – с целой системой лестниц, переходов и галерей. Настоящий храм Василия Блаженного, только построенный заново много лет тому назад уездным архитектором». В моей коллекции почтовых открыток отыскалась одна с видом кафедрального Софийского собора Алма-Аты, отпечатанная с фотографии 1930 года, то есть во времена, когда Домбровский впервые увидел этот архитектурный шедевр (илл. 327, стр. 177). И еще: «Собор великолепен, он огромен и величественен так, как должно быть величественно всякое здание, вписанное в снега Тянь-Шаньского хребта. Город, лежащий около его подножия, оказался поднятым им на высоту добрых пятидесяти метров. В варварских побрякушках этого здания отлично выразился весь дух старого Верного, как его нам построил Зенков: его молодость, его оторванность от всех исконных устоев, его наивность, его самостоятельность и, наконец, залихватское желание не ударить в грязь лицом перед миром... И внутри собор огромен. Его своды распахнуты, как шатер, под ними масса южного солнца, света и тепла, они льются прямо из окон в куполе на каменные плиты пола. И когда разблестится ясный, солнечный день, белый купол кажется летящим вниз, а стены как бы парят в белом и голубом тумане. И вообще, в этом лучшем творении Зенкова столько простора, света и свободы, что кажется, будто какая-то часть земного круга покрыта куполом. Это очень южный храм, в нем все рассчитано на свет и солнце». Собор и сейчас, спустя почти столетие со времени его создания Зенковым, считается жемчужиной Алма-Аты. Для оценки изумительного по красоте и изобретательности внешнего оформления необыкновенного здания я позволил себе привести снимок более поздних времен, на котором крупно показаны художественные элементы отдельных деталей куполов. Почти невозможно представить себе, что такое здание построено целиком из дерева (цвет. илл. 328, фото с противоположной стороны, если сравнивать с предыдущей иллюстрацией). Еще более удивительно, что деревянный шедевр, тщательно оберегаемый, до сих пор сохранился, не сгорел, подобно драматическому театру в Тобольске.

Заказ на проектирование собора А.П. Зенков получил от местных властей в 1904 году. К этому времени Верный еще не отстроился от разрушительного землетрясения 1887 года, не оставившего от одноэтажного города почти ничего. Строители и власти предлагали даже не восстанавливать город, а перенести его в другое место. В этих условиях Зенков провел, возможно, впервые в России, обстоятельные научные исследования по сейсмоустойчивости высотных зданий. Выводы, к которым он пришел, стали научной сенсацией. Его предложения сводились к немногим, но очень эффективным строительным мерами Вот их перечень. Строить здания надо из упругого материала или его эластичных заменителей, лучше всего из дерева – тянь-шаньской ели. Только такие материалы и конструкции из них являются действенными антисейсмическими факторами в руках архитектора. Необходимы подземные галереи вокруг фундамента здания, снижающие наиболее опасные перемещения земных верхних слоев, пониженный центр тяжести сооружения, очень глубокий фундамент и обширные зазоры между землей и фундаментом. Следует ограждать здания рвами, которые при твердых грунтах могут быть засыпаны рыхлой землей (илл. 329). И только-то!

Кафедральный собор закончили в 1907 году. Зенков полностью построил его из тянь-шаньской ели, и с учетом результатов собственных антисейсмических поисков. Здание состояло из шести отдельно стоящих срубов, соединенных между собой на разных уровнях еловыми брусками. Внизу в плане на уровне первых этажей срубы имели квадратное сечение, а выше, до куполов, восьмигранное. На открытии собора епископ Туркестанский Дмитрий назвал его одним из величайших деревянных храмов Отечества. Думается также, что при его проектировании А.П. Зенков постоянно имел в виду деревянные церкви Зауралья и Тобольский драматический театр, о которых он, уроженец этих мест, несомненно, был наслышан (Аремзянка, Тара, Битюки, Сычево и др.). Те же купола, шпили, деревянные кружева, арки над стрельчатыми почти готическими окнами, узорчатые решетки. Все это – Зенков, его здания в АлмаАте узнаются с первого взгляда. Один мой знакомый архитектор, которого я познакомил с материалами о Зенкове, пораженный творениями нашего земляка, воскликнул: «А ведь Зенков в деревянном зодчестве – это как Менделеев в химии!». Пожалуй, он прав.

В начале 1911 года сама природа пожелала испытать творение Зенкова на прочность. Мощное землетрясение силою в 10 баллов, одно из величайших, известных науке, вновь обрушилось на Верный. Земля гудела, как огромный колокол, сейсмографы в далекой Европе вышли из строя. А собор Зенкова стоял, как бы не замечая 10-бальный пустячок. Уцелели даже стекла окон. Вскоре после землетрясения в газете «Семиреченские областные ведомости» (8 и 10 марта 1911 года) А.П. Зенков писал в своей статье: «С глубокой верой за успехи будущего я не боюсь за город, за нашу Семиреченскую сейсмическую область. Город украсится солидными, в несколько этажей, каменными, бетонными и другими долговечными строениями. Наблюдательный ум человека, его энергия, гений творчества, покоряющий стихийные силы природы, уже теперь вселяют надежду, что грандиозным постройкам человека землетрясения не страшны». Читая в современных газетах о чудовищных разрушениях и гибели тысяч и тысяч людей то в Индии, то в Перу, то в Турции и в Закавказье, невольно задаешься вопросом, почему человечество настолько пренебрежительно, если не сказать – преступно, до сих пор не учло и не усвоило уроки и опыт Зенкова?

На скромного уездного архитектора обрушилась неслыханная слава. Инженер сразу стал знаменитым. Власти вручают А.П. Зенкову ордена Св. Станислава и Св. Анны, переводят в дворянское сословие и присуждают воинское звание полковника. Заказы на проектирование переполнили портфель популярного архитектора. Ему поручают проектирование гимназии (илл. 330, 1904). Затем он строит торговые ряды, лабазы купца Шахворостова и детский приют (илл. 331, ныне – медицинский колледж). Выполняет заказы на особняки, мосты и гостиницы («номера», как говорили тогда). Зенков сооружает грандиозные здания военного (офицерского) собрания (илл. 332, 1908, сейчас – музей музыкальных инструментов), окружного суда и архиерейского дома. Офицерское собрание Зенкова – типичный образец деревянного творчества архитектора. В последующие годы в здании размещалась почтово-телеграфная контора и Дом Красной Армии. Магазин купца Габдувалиева, или как его еще называли – Верненский торговый дом (илл. 333, теперь магазин тканей), построили в 1912 году. Прямоугольное в плане здание оснащено центральным куполом со шпилем. Фронтоны центральной части фасада и боковые крылья украшены фигурными столбиками и резными карнизами. Все сохранившиеся творения А.П. Зенкова охраняются государством. Даже во внешнем облике производственных помещений, таких, как фабрика обуви (илл. 334), почерк Зенкова угадывается без труда.

Словом, весь старый центр современной Алма-Аты с полным основанием можно назвать зенковским. Домбровский писал: «Выкиньте Зенкова с его чудесными теремами и башнями из города Верного, и сегодняшняя Алма-Ата станет чуточку иной. И даже не чуточку иной, а совсем другой, потому что лишится своего главного украшения и естественного центра – поразительного зенковского собора». После 1917 года собор передали, как водится, Центральному музею Казахстана, затем он стал концертным залом, а в 1994 году возвратили церкви. Кроме проектов сооружений в Верном на чертежной доске архитектора родилась Троицкая церковь в Иссык-Кульском монастыре, водяная мельница в окрестностях Алма-Аты (илл.335) и некоторые объекты в Киргизии. О работе Зенкова в Киргизии, а это несколько отличающийся этап его творчества, поскольку все здания там строились из камня – несколько позже.

Долгое время мне не удавалось найти фотопортрет А.П. Зенкова. По свидетельству Ю. Домбровского, видевшему портрет моего героя в фондах Центрального музея Казахстана осенью 1960 года, Зенков, молодой красавец-офицер, напомнил ему облик мятежного лейтенанта П.П. Шмидта (1905 год, крейсер «Очаков», наверное, помните?): схожие черты лица, усы, молодцеватый вид – стройный и подтянутый человек, военная плащ-палатка со львами. Таков словесный портрет А.П. Зенкова. Весной 2001 года мною был сделан запрос в Центральный государственный музей Республики Казахстан с просьбой выслать в Тюмень на родину А.П. Зенкова недостающие материалы и фотографии. В порядке взаимности обещал обменять их на имеющиеся у меня документы об исследованиях И.Я. Словцова на территории Казахстана в Акмолинской области. На ответ не очень надеялся: государство-то, пусть и соседнее, но самостоятельное теперь ... К удовлетворению, в

Алма-Ате в музее нашелся отзывчивый работник в лице главного хранителя Гайши Зекеновны Бакировой.

Взаимовыгодный бартер состоялся. Я получил от Г.З. Бакировой перечень документов о Зенкове, которыми располагают наши соседи по государственной границе, и некоторые экземпляры этого списка: фотографии, значительную часть которых я здесь привожу, снимки могилы и дополнительные сведения о Зенкове, более полно освещающие судьбу нашего талантливого земляка. Благодаря новым материалам оказались снятыми многие вопросы, занимавшие мой ум многие годы. Начать, пожалуй, следует с фотопортрета А.П. Зенкова, наконец-то мною заполученного. На снимке предстал видный тридцатилетний мужчина в парадной военной форме и в пенсне, с задумчивым и отвлеченным взглядом человека, занятого своими мыслями (илл. 336). Снимок сделан в 1893 году по окончании Николаевской инженерной академии в Санкт-Петербурге.

В период с 1900 по 1917 годы А.П. Зенков занимал должность начальника строительного объединения Семиреченской областной инженерной дистанции. В 1913 году участвовал в сооружении павильонов сельскохозяйственной и промышленной выставки в городе Верном, посвященной 300-летию дома Романовых. В восточной части города отвели обширную площадку под будущий парк и возвели на ней 43 павильона. Выставка и деревянные павильоны А.П.

Зенкова имели шумный успех. Некоторые из павильонов до сих пор сохранились в парке, в послевоенные 1940-е годы названном «Имени 28 панфиловцев» (илл. 337). В первое десятилетие после революции (1917–1927) архитектор принимал активное участие в реконструкции Алма-Аты, проектировал (илл. 338) и строил ангар для самолетов типа «Юнкере» на первом аэродроме города ( илл. 339, стр. 182). Готовил национальные строительные и архитектурные кадры.

В период с 1925 по 1927 годы А.П. Зенков по просьбе правительства соседней республики работает в Киргизии, в ее столице городе Фрунзе (до 1926 года – Пишпек). Он составляет первый генеральный план застройки города, проектирует несколько производственных и административных сооружений. Среди них здание Совнаркома и Исторического музея, Государственного банка и Академии наук. С 1927 года архитектор снова в Алма-Ате – губернский инженер, а затем начальник Управления строительного контроля при Совнаркоме Казахской ССР.

В тревожные 1930-е годы А.П. Зенков испытал на себе все ужасы допросов, разбирательств и подозрительности со стороны «органов». Принадлежность А.П. Зенкова в царские времена к дворянскому сословию и к высоким воинским чинам подтолкнула некоторых местных высокоидейных партийных деятелей проявить революционную бдительность. А.П. Зенкова подвергли унизительной проверке на благонадежность. После запугивания и психологической обработки Зенков был вынужден отречься от своего детища – Собора. Знаменитый архитектор в советские годы до конца своей жизни нигде и никогда не указывал свое авторство по отношению к шедевру церковной архитектуры – самому высокому в мире зданию из дерева. Более изощренного способа глумления над талантом творческого человека трудно было придумать. От репрессий его спасли бывшие заслуги перед городом и миролюбивый нрав. В этом отношении судьба А.П. Зенкова удивительным образом напоминает судьбу тюменского архитектора К.П. Чакина. И в том, и другом случаях талант архитекторов не только не был востребован советскими властями, но они сделали все от них зависящее, чтобы унизить человека и заглушить малейшее проявление яркого дарования. Разница состояла лишь в том, что личный особняк у Чакина отобрали, а у Зенкова сохранили.

Частная жизнь Андрея Павловича известна не столь глубоко, как его инженерная. Имея звание полковника, постоянно носил военную форму, гордился своей принадлежностью к дворянскому сословию. В городе А.П. Зенков выстроил для себя уютный особняк, в котором прожил почти полвека. В начале первой мировой войны Зенков вместе с другими военными строителями отправляется на фронт в резерв Киевского военного округа. Переворот 1917 года принял сочувственно и даже некоторое время служил в Красной Армии. По возвращении в Верный возрождает разрушенное гражданской войной городское хозяйство. В свободное от строительных и архитектурных хлопот время увлекается рыбной ловлей и охотой на фазанов. Под старость Зенков совершил одну из частых ошибок мужчин, пользовавшихся когда-то необыкновенным успехом у женщин в юности: женился на 20-летней молодке Золотаревой (илл. 340). Брак не сделал Андрея Павловича счастливым. Более того, он стал роковым. В одной из размолвок молодая и любвеобильная на стороне особа довела 73-летнего супруга до инсульта, от которого он не оправился. А.П. Зенков похоронен в Алма-Ате. В кратком некрологе, опубликованном в местной газете, говорилось: «Талантливый, усидчивый специалист, ночами просиживающий над чертежами, он никогда не был замкнутым, оторванным от жизни человеком». И это все? На его более чем скромной могиле сравнительно недавно установили памятную плиту, захоронение навещают дальние родственники и музейные работники (илл. 341).

Отец и сын Зенковы ... Не случись в Верном сверхразрушительного землетрясения 1887 года, мы бы до сих пор восхищались творениями не только Зенкова-младшего, но и его столь же плодовитого отца. Увы! Свидетельств архитектурных находок последнего безжалостная природа нам не оставила. Будем довольствоваться хотя бы тем, что Зенков-старший оказал решающее влияние на своего сына в выборе его специальности и направления архитектурного творчества.

В 1988 году в Алма-Ате в торжественной обстановке отмечалось 125-летие со дня рождения А.П.Зенкова. Его имя упоминается в БСЭ, в книгах об истории Верного – Алма-Аты, в справочниках о музеях бывшего СССР. Теперь мы знаем его, выдающегося нашего земляка, и в Тюмени, на его родине. Читателю, мне думается, будут интересны сведения о некоторых публикациях, посвященных А.П.Зенкову.

1. Бирюков В. Первый зодчий. // Советский Казахстан, 1953, №2.