Книги

Окрик памяти. Книга третья

22
18
20
22
24
26
28
30

Оглядываясь на жизненный и творческий пути А.Ф. Кокоринова, невольно ловишь себя на мысли, что судьба сибиряков, по тем или иным поводам оказавшихся жителями столиц, редко оказывается счастливой. Коренное население Москвы или Санкт-Петербурга обладает совсем иным менталитетом, которое существенно отличается от характера абсолютного большинства провинциалов. За примерами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить переезды в Москву, часто горестные, многих наших тюменцев-современников. Не вписываются наши земляки в орбиту столичных кругов! Так случилось и с А.Ф. Кокориновым.

РЕМЕСЛЕННОЕ УЧИЛИЩЕ ТЕКУТЬЕВА

В восьмидесятых годах минувшего столетия мне пришлось довольно интенсивно заниматься поиском дома пароходовладельца и судостроителя И.И. Игнатова. Сведения об этом доме не сохранились в памяти старожилов Тюмени. Местонахождение дома представляло интерес еще и в том отношении, что у Игнатова в конце XIX века несколько лет проживал будущий певец природы России писатель М. Пришвин. Так что один поиск, в случае его удачного исхода, решал сразу две краеведческие задачи. Подробности драматичных по своему накалу изысканий я подробно описал в первой книге «Окрика ...». Скажу лишь, что первая подсказка исходила от старейших работников судостроительного завода. Они смутно припоминали рассказы своих родителей, которые указывали на принадлежность бывшего дома Игнатова фабрично-заводскому училищу завода в первые советские годы. В поисках такие сведения для меня стали некоторой зацепкой и рождали кое-какую надежду. Я стал собирать старинные фотографии с сюжетами, имеющими отношение к фабрично-заводскому обучению (ФЗО) или к училищам того же направления (ФЗУ). Один из снимков привел меня к двухэтажному дому Игнатова по улице Госпаровской. В нем еще до середины 1950-х годов действительно находилось общежитие учащихся ФЗУ судостроительного завода, находящегося по соседству.

Были и другие фотографии тюменских фабрично-заводских училищ. Одна из них долгое время вводила меня в заблуждение (илл. 317). На снимке И. Шустера, известного в Тюмени фотомастера конца 1920-х годов, разместилась группа учащихся, административно-технического персонала и преподавателей школы ФЗУ водного транспорта. Название школы четко прослеживалось на вывеске. Под ней, в полном соответствием с агитационными нормами того времени, висел плакат со следующим текстом: «Десять лет победоносной борьбы в строительстве социализма – залог победы мирового пролетариата». Сразу стала известна дата съемки–1927 год. Смущали кирпичные стены двухэтажного особняка и крылечко с навесом: где я их видел? Под козырьком отчетливо виднелась кольцевая эмблема с перекрещенными молотками и читалась круговая надпись «ТРУ. 1911. АИТ» (илл. 318). Вспомнилось, что почти такую же эмблему в свое время я встретил в селении Борки под Тюменью на крылечке местной больницы (см. «Окрик памяти», кн.1, с. 306 – 308). Ее здание в благотворительных целях в 1911 году выстроил для местной школы уроженец Борков тюменский купец А.И. Текутьев. Сопоставление двух находок немедленно дало расшифровку эмблемы над крылечком здания ФЗУ. Задачка оказалась, как у Холмса с Ватсоном, элементарно простой: «Тюменское ремесленное училище. Окончание строительства–1911 год. Андрей Иванович Текутьев». В правой части снимка видна часть стены здания того же училища более поздней постройки. О нем, этом здании по улице Дзержинского (Садовой) – несколько позже. А пока ушли прочь сомнения, и все встало на свои места. ФЗУ к судостроительному заводу отношения не имело, оно принадлежало Управлению водного транспорта. В поисках дома Игнатова фотография мне ничем не помогла, но интерес к ней, тем не менее, значительно повысился.

Здание с утраченным козырьком сохранилось к нашему времени. В нем размещается географический факультет университета. Училище было построено на средства городничего А.И. Текутьева (1839–1916), что давало ему полное право оставить на входе в здание свои инициалы. Думается, что эмблема, о которой уже говорилось, исчезла не из-за износа, а по политической причине. Советские власти не могли оставить в центре города даже намека на какое-либо упоминание имени богатого мецената, пусть и выходца из простых крестьянских слоев. Власти сделали нечто большее, о чем будет рассказано ниже. Училище можно видеть на старинных художественных почтовых открытках начала XX столетия (илл. 319). Вглядитесь с вниманием в снимок. В междуэтажном пространстве несколько левее крылечка и водосточной трубы в центре здания располагалась табличка в виде чертежного транспортира с надписью: «Ремесленное училище». Слово «Ремесленное» уместилось на полукруге, а «училище» – на горизонтальной пластине. Кроме здания училища на переднем плане стоит деревянное двухэтажное здание. Над крыльцом висит вывеска: «Успенское церковно-приходское училище». Надо полагать, училище арендовало частный дом.

Ремесленное училище Текутьева с трехлетним сроком обучения для мальчиков имело слесарно-кузнечное и столярно-токарное отделения. Желающих обучаться в нем из простых тюменских семей оказалось более чем достаточно. Росла в городе потребность в рабочих кадрах, особенно на верфях и железной дороге. Несмотря на внешнюю солидность здания училища, вскоре обнаружилась теснота помещений, нехватка мастерских и учебных классов. Текутьев обратился к городскому архитектору К.П. Чакину с просьбой спроектировать новое здание с намерением расширить существующее. К.П. Чакину (илл. 320) мною уже был посвящен рассказ в первой книге «Окрика ...». Там речь шла о нем как о человеке и архитекторе. В меньшей мере повествование коснулось его творений. Новое здание училища упоминалось только в перечне чакинских объектов. Вот почему я здесь счел возможным рассказать об училище более подробно.

Снова обратимся к художественной открытке, изданной А.А. Антипкиным три года спустя после упомянутой выше (илл. 321). Как видно, деревянное здание церковно-приходского училища снесено. На его месте вплотную к существующему ремесленному училищу пристроено новое сооружение, рассчитанное на дополнительный прием еще 70 учащихся. Оно было введено в строй в 1914 году, о чем свидетельствует сохранившаяся надпись на стене (илл. 322), и предназначалось для производственных мастерских. Корпус классных комнат, выстроенный ранее, соединялся со зданием мастерских дверными проемами и проходами. Даже неопытный взгляд на архитектуру здания легко узнает почерк К.П. Чакина. Он отличается использованием снаружи декоративных тонких линий в комбинации с накладными фигурами и обилием дополнительных элементов, выступающих над поверхностью стен. Частное здание училища строилось на средства Текутьева, им же были приобретены помещение приходского училища и участок городской земли. Вот почему Чакин от имени благодарных горожан поместил вверху на фронтоне здания выложенный камнем текст: «Имени А.И. Текутьева».

В советское время эти буквы стесали. Осталась только имитация растительной вязи вокруг бывшего текста, представлявшие собою единую композицию, задуманную Чакиным (илл. 323). Одновременно архитектор воздвигнул во дворе отдельное здание литейной мастерской, а напротив училища, на другой стороне улицы, небольшое складское помещение училища (илл. 324, ул. Дзержинского, 14). Все три здания исполнены в единой архитектурной манере, характерной для модного в начале минувшего столетия стиля «модерн». Нетрадиционно решены Чакиным внешние атрибуты принадлежности здания к техническому учебному заведению. Так, в верхней части боковых пилонов на углах здания архитектор поместил запоминающиеся комбинации скрещенных фигур различных инструментов: гаечных ключей, слесарных и столярных пил, молотков, стамесок и коловоротов (илл. 325). Над окнами и входными дверями закреплены декоративными винтами с прорезью для отверток полу-дуги, выполненные под металлическую заготовку (см. илл. 322).

Оба слившиеся вместе здания бывшего ремесленного училища взяты под государственную охрану. На одном из них установлена мемориальная доска. Текст на ней гласит: «Памятник архитектуры. Здание бывшего ремесленного училища с литейной мастерской. Построен в стиле модерн. 1914 год.

Охраняется государством». Охранная доска вызывает некоторое недоумение, поскольку она установлена на здании, построенном в 1911 году. В обновленном виде ее следует перенести на соседнее здание и без указания года возведения, поскольку этот год четко прослеживается на стене. К чему повтор? Кроме того, надо в перечень охраняемых объектов включить и здание склада напротив. Все эти три здания, включая литейную мастерскую, образуют неповторимый чакинский ансамбль. Его, как память об одном из творений замечательного тюменского архитектора, следует тщательно сберечь. Делом чести для администрации университета я считаю восстановление упомянутых надписей о А.И. Текутьеве как на центральном пилоне, так и на эмблеме над крыльцом. Новая мемориальная доска на здании, рожденном в 1914 году, существенно выиграла бы, если на ней укажут имя архитектора К.П. Чакина. Уточнение сведений о двух зданиях ремесленного училища, возведенных в разное время трудами Чакина и другого безымянного архитектора, завершит затянувшийся спор о сроках строительства этих совершенно непохожих друг на друга сооружений. Попытку А.С. Иваненко разрешить этот спор в статье «Купец 1-й гильдии А.И. Текутьев» («Тюменский курьер», 24 февраля 2001 г.) следует признать неудачной.

Как бы современники ни относились к противоречивой личности А.И. Текутьева, но масштабы и перечень его интенсивнейших благотворительных акций в 1910–1914 годах поражают всякого, кто внимательно знакомится с биографией этого необыкновенного сибирского самородка.

ЗЕНКОВ – ЗОДЧИЙ АЛМА-АТЫ

Пришла пора назвать и еще одно замечательное имя нашего земляка. Это уроженец Тюмени Андрей Павлович Зенков (1863–1936), знаток архитектуры деревянного зодчества. Он прославился тем, что многие годы, особенно после разрушительного землетрясения 1887 года, создавал архитектурный облик исторического центра Алма-Аты, до 1921 года – города Верного (теперь – Алматы). Впервые в мире Зенков разработал антисейсмические принципы строительства. Вершиной архитектурного творчества А.П. Зенкова считается Туркестанский Софийский кафедральный собор, целиком построенный из дерева в 1907 году и до сих пор оставшийся доминантой старой части города. Как и прежде, собор гордо возвышается над другими сооружениями. В свое время вершина этого самого высокого здания города (высота более 50 метров) использовалась для установки радиовещательной и телевизионной антенн. Собор без всяких следов разрушений выдержал 10-балльное землетрясение 1910 года, не были разбиты даже стекла. Небывалая сейсмоустойчивость высочайшего здания обеспечивалась реализацией А.П. Зенковым ряда его новых архитектурно-строительных идей. Но о них – несколько позже.

В Тюмени на улице Царской (Республики) почти рядом с пересечением улицы Иркутской (Челюскинцев) до недавнего времени стоял двухэтажный пятиоконный деревянный дом с вывеской, свидетельствующей о том, что здесь размещалась ювелирная и часовая мастерская (илл. 326). Из всех строений, показанных на фотографии, к нашему времени остался только двухэтажный кирпичный особняк (передний план). Третьим на удалении от этого дома и было ювелирное заведение. Сейчас на его месте размещается небольшой скверик, примыкающий к стене выставочного зала. Когда-то, еще до первой мировой войны, здание зала, а тогда – торгового павильона, выстроил предприниматель Панкратов (на фотографии здания еще нет). Мастерская принадлежала тюменскому купцу второй гильдии Павлу Матвеевичу Зенкову. Второй этаж занимала его семья. В этом доме в 1863 году родился будущий архитектор Алма-Аты.

Его отец П.М. Зенков (1830 – ок. 1914) родился в Тобольске, окончил там гимназию, ту самую, в которой учился Д.И. Менделеев и которой руководил П.П. Ершов. Молодой Зенков получил, как практик, техническое образование, работая строителем на частных уральских заводах. В Перми он изучил основы архитектуры у губернского архитектора Мейснера и был приглашен на должность архитектора горных заводов княгини Варвары Петровны Бутеро-Радали (в девичестве – баронесса Строганова). На необозримых владениях княгини в Пермской губернии, на западном склоне Урала, добывали золото, платину и первые в России алмазы. Сбыт в Тюмени изделий из них княгиня поручила П.М. Зенкову. Трудно объяснить причины столь резкого поворота судьбы архитектора. Возможно, была какая-то размолвка с княгиней. Не исключены и другие предположения. В частности, фамилия Зенковых с начала XIX столетия неоднократно встречается в списках сибирских и уральских золотоискателей. Так или иначе, но торговые хлопоты ювелира П.М. Зенков счел случайным эпизодом в своей жизни, его привлекала архитектура и публицистическая деятельность. Известны многочисленные статьи, свидетельствующие о незаурядном таланте Зенкова как журналиста («Экономические заметки по Киргизской степи от Иртыша до Иссык-Куля», «Крестьянская колонизация в Семиречье» и др.).

Спустя четыре года после рождения сына Андрея П.М. Зенков с супругой Натальей Филипповной (урожденной Дружининой, из пермских крестьян) и многодетной семьей покидает Тюмень, и едет в город Верный с надеждой на самостоятельную карьеру архитектора. Ювелирные дела он оставляет своим родственникам. Так, в тюменском адресно-календарном справочнике на 1913 год значится некий А.Г. Зенков, владелец ювелирной мастерской на Царской улице в доме Ефимова.

Переезд в Верный, который с 1867 года стал городом и как городское поселение только что зарождался, полностью оправдал надежды П.М. Зенкова. Он стал производителем строительных работ, а несколько позже – городским архитектором. И это несмотря на отсутствие официального диплома по специальности архитектора. По сути дела, город Верный рос но генеральному проекту Зенкова-старшего. Уже в 1870 году заслуги П.М. Зенкова были отмечены орденом Св. Станислава третьей степени, а также избранием на должность городского головы и почетным гражданином города. К сожалению, все без исключения творения архитектора безвозвратно погибли во время разрушительного землетрясения 1887 года. Старый город перестал существовать. П.М. Зенков оставил свои должности и переехал в Семипалатинск. Верный суждено было возродить заново его сыну Андрею Павловичу.

Андрей окончил Верненское городское училище и с 1874 года продолжил образование в Омске в стенах Сибирского кадетского корпуса. Небезынтересно, что одним из его учителей стал И.Я. Словцов. Наряду с военными науками кадетов обучали теории словесности, математике и начертательной геометрии, основам сельского хозяйства и архитектуры. В 1881 году Андрей Павлович завершил обучение по первому разряду, что дало ему возможность продолжить образование в Санкт-Петербурге в Николаевской военно-инженерной академии. Она размещалась в Инженерном, бывшем Михайловском, замке, построенном знаменитым Баженовым. Слушатели академии изучали фортификацию и военное искусство, архитектуру, геодезию, иностранные языки и электротехнику. В академии Зенков получил высшее военное образование, звание и квалификацию военного инженера-фортификатора.

Курс истории русской архитектуры ознакомил А. Зенкова с так называемым «допетовским стилем». Он характеризовался старинными приемами деревянного зодчества. В будущем Зенков воспользовался элементами этого псевдорусского стиля в застройке Верного. Успешную учебу, к сожалению, пришлось прервать из-за ухудшения зрения. В 1885 году по болезни Зенков берет отпуск, едет в Западную Сибирь, становится преподавателем Сыр-Дарьинского строительного управления и заочно готовится к сдаче экзаменов в академии. В 1892 году затянувшаяся из-за болезни учеба в академии осталась позади. Выпускнику в это время шел тридцатый год ... Он командируется в Омск, ведет гражданское строительство в Усть-Каменогорске и Семипалатинске. Здесь молодой инженер встречается с отцом и по его совету с 1898 года начинает архитектурную деятельность в Верном. Молодого строителя, обогащенного достаточным производственным опытом, охотно принимают в городе и назначают на самостоятельную работу в должности заведующего чертежной мастерской Инженерной дистанции. Здесь он работал в строительных организациях до конца своей жизни. Благодаря таланту и организационным способностям Зенков быстро продвигается по служебной лестнице и становится ведущим архитектором не только города, но и всей Семиреченской области.

... Здесь автору придется несколько отклониться от главного повествования, чтобы показать читателю, насколько бывает полезным для краеведческого поиска чтение «толстых» литературных журналов. Кроме того, небезынтересно показать, как рождаются темы исследований, о чем меня частенько спрашивают мои читатели, особенно те, кого принято считать дотошными. В 1960-х годах я выписывал один из них, весьма популярный тогда «Новый мир». В одном из номеров за 1964 год я обратил внимание на совершенно незнакомое мне имя Юрия Домбровского (1909–1978), автора почти автобиографически-документальной повести «Хранитель древностей». Прочел я ее залпом за один вечер. Меня поразили сочный язык, удивительное владение автора диалогом своих героев, тема повествования (суматоха в одном из алма-атинских музеев), трагическая судьба самого автора произведения. Заинтересовало упоминание имени