Когда вы больше не воспринимаете других в качестве сексуальных объектов, на определённом уровне вам могут довериться люди, которые – из-за сексуального насилия – привыкли не доверять другим. Возможно, именно по этой причине многочисленные мужчины и женщины, пережившие сексуальное насилие, со всей искренностью начинают доверять нам с Ондреа, позволяя нам стать глубоко причастными к их исцелению. Возможно, именно поэтому после одного насыщенного семинара, посвященного переживанию горя, когда помещение опустело, ко мне подошла женщина, столкнувшаяся с серьёзным насилием. Она спросила, можем ли мы поговорить. Эта женщина рассказала, что уже больше семнадцати лет не позволяет ни одному мужчине прикасаться к ней – в буквальном смысле хоть как-то прикасаться. «Это просто ужасно». Она спросила, не могу ли я просто прикоснуться к её руке. А затем обнять её. Несколько минут мы провели в молчании, а затем она склонилась в мои объятия, и мы стали покачиваться, вместе оплакивая страдание, почти невыносимое для ума, – для которого есть место лишь в нашем сердце. «Вы первый мужчина, кому я позволяю обнимать меня с тех пор, как я стала взрослой и уехала от родителей!» Мы плакали вместе, а затем я взглянул на Ондреа: она сидела в трёх-четырёх метрах от нас, обнимая мужчину-гомосексуала, который, сквозь рыдания, рассказывал ей о том, что больше пятидесяти его знакомых умерли от СПИДа, что мир катится в бездну. Уткнувшись в волосы Ондреа, мокрые от слёз, он говорил ей, что больше не может выносить эту жизнь. Поскольку от нас не исходило сексуальных намерений, возникала атмосфера доверия, в которой многим удалось соприкоснуться со своим страхом и давними печалями. Эта ситуация – очередной пример того, что работа над собой служит на благо всех чувствующих существ. Очевидно, что практика осознанного удерживания чувств не подавляет и не ограничивает контакта с другими, но, скорее, позволяет взаимодействовать на более глубинных уровнях связи.

Если, узнав о преимуществах практики удержания чувств, малый ум, находящийся под влиянием Фрейда, всё ещё вздрагивает от ощущения, что может потерять контроль и не реализовать своих вожделений, мне хотелось бы обратиться непосредственно к нему: ты боишься, что такое упражнение состоит в подавлении желаний, в ограничении восприятий, а не в наслаждении ими. Позволю себе предположить, что изнутри эта практика переживается совсем не так, как ты, возможно, себе это представляешь. Хотя в теории ты можешь бояться, что такое упражнение будет ограничивать жизненную силу, на практике оно представляет собой сосредоточение этой таковости в одной точке. Нет никакого насилия в том, чтобы направлять чувства на предмет созерцания, к которому относишься с любовью. Это намеренное осознание своих намерений. Когда малый ум становится большим умом, мы обретаем способность милосердно, и с долей юмора, созерцать проявления, которые прежде нас захватывали. С милосердием созерцайте, как наш Нарцисс сладострастно затаился в углу, кичась своим природным даром, словно загулявший Казанова, хотя на самом деле под этой маской скрывается сиротка Энни[9], которая пришла в этот мир, чтобы понять его.

Когда мы видим в каждой женщине божественную мать, а в каждом мужчине – милосердного отца, любая встреча становится священной. Люди перестают восприниматься как предметы желания. Когда я вижу в Ондреа Возлюбленную, милосердную мать, мне легко увидеть в каждой женщине проявление божественного. Когда я вижу в себе Возлюбленного, я получаю возможность исцелиться от тех проявлений – человеческих, мужских и порождаемых человеческой психикой в целом, которые наполняют таким насилием и притеснением этот хрупкий мир, я получаю возможность простить себя и других за эти проявления. Когда мы видим друг друга как людей, потерявших память о божественном, подобно Нарциссу, заблудившихся в своей отдельности, но идущих навстречу Возлюбленному, мы начинаем ценить бесконечность в каждом существе. Играя в прятки с Возлюбленным, мы открываемся священному.

Около десяти лет назад во время семинара, посвящённого осознанной жизни и умиранию, кто-то мимоходом задал один вопрос, связанный с сексуальностью, и участники, прежде несколько сонные, тут же стали полностью сосредоточены. В помещении уже не было «слишком душно» или «слишком жарко». Когда мы, отвечая на заданный вопрос, рассказывали о том, что тибетская поза, которую называют яб-юм, в качестве сексуальной позиции часто приносит глубокое удовлетворение и «воодушевляет», воцарилась абсолютная тишина. Это традиционная практика, в которой мужчина и женщина сидят лицом друг к другу, женщина – на коленях у мужчины, скрестив ноги у него за спиной; он, почти как в позе лотоса, скрещивает ноги, формируя пьедестал, на котором восседает богиня; при этом партнёры смотрят друг другу в глаза. Когда мы сели на пол, чтобы быстро продемонстрировать эту позицию, все присутствующие поднялись со стульев, чтобы ничего не пропустить, – ничто ещё их так не увлекало. Когда же мы добавили, что практика согласованного дыхания (которую мы описывали ранее как парную медитацию на сближение) может невероятно усилить сексуальные переживания, многие участники попросили сделать перерыв пораньше, чтобы «сходить домой на обед». Кто-то вернулся с сияющими глазами, но голодный. Другие не вернулись до следующего дня. Несколько человек рассказали о том, что открыли для себя новый уровень телесного единения. Некоторые люди выразили нам благодарность за то, что у них появилась ещё одна причина равнодушно относиться к «дуалистическим притяжениям, характерным для устаревшей формы сексуальности», а также причина для интереса к недвойственной сексуальности – возможностям единения и развития.

В процессе исследования сексуальности многие люди открывают для себя более обширную область восприятия, где редкие странные опыты могут переходить в постоянные возвышенные состояния. Они сознают, что полноценное исследование своей сексуальности является совершенно необходимым, если мы хотим превратить свои отношения в мистический союз.