Мариэтта Омаровна Чудакова, доктор филологических наук, писательница и общественный деятель, член президентского совета при Борисе Ельцине, одарила сетевую общественность долгожданной сенсацией.

«Я не мистик, – написала в фейсбуке Мариэтта Омаровна, – но люблю такие штуки, одну из которых приведу далее… Долгие годы и десятилетия неясно было – миф или правда решение Сталина о высылке ВСЕХ евреев из Москвы и других больших городов… И вот нашли наконец документы. Да – намечена была ДАТА ВЫСЫЛКИ! Внимание! Из серии – „Кто не верит – тот уверует…“ – 6 марта 1953 года, леди и джентльмены!..

…Защитил Господь избранный им народ…» (забавы с Caps Lock’ом – авторские).

Интернет – пространство строгое, в чем-то сродни социальным группам, где принято «отвечать за базар». Естественно, у большой ученой попросили предъявить найденные наконец документы, или хотя бы ссылки, или как минимум назвать местонахождение доказательств. Причем как сторонники депортационной версии, так и люди, полагающие неслучившуюся депортацию евреев историческим мифом.

Реакцией Мариэтты Чудаковой стало растерянное и в чем-то трогательное лукавство: сначала она попросила немножко подождать, дескать, документы вот-вот поднесут, а потом написала отдельный пост, чтобы больше не ждали:

«ПОЯСНЯЮ, ПОЧЕМУ НЕ ДАЮ ИСТОЧНИКОВ. МОЯ ПРОФЕССИЯ – ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ „СОВЕТСКОГО“ ВРЕМЕНИ. Последнее время я отодвинула долг профессиональный ради долга гражданского (мои близкие меня осуждают) – убедившись, что НИКТО не хочет объяснить подросткам фигуры Маркса-Ленина-Сталина и суть Октября (столетие его прошло под сурдинку!!), стала писать об истории России ХХ века. Но! Здесь у меня (в отличие от моей профессии) – задачи компилятивные: цитирую и пересказываю лучших историков. Заниматься источниковедением – не могу: вита больно бревис. Звиняйте, панове».

Тут удивляет разве что стремительный переезд «леди и джентльменов» на Украину или в Польшу. Всё остальное предсказуемо и привычно: «одна бабка сказала» – и, увы, здесь из расхожей идиомы исчезает всякая образность. Наверное, можно и реконструировать мотивы Мариэтты Омаровны при обнародовании сенсации: хотелось порадовать поклонников незатейливой календарной мистикой, а оппонентов подразнить (кстати, припомнили и Пурим и задались справедливым вопросом, почему Господь не остановил Гитлера в 1933-м, как Сталина в 1953-м…).

Однако «казус Чудаковой» явно шире заурядного сетевого сеанса черной магии с непременным разоблачением. (Достаточно сказать, что ни единого документа относительно предполагаемой якобы депортации евреев не обнаружено до сих пор – и ни по одному ведомству, что немыслимо для бюрократической державы.) В нем можно разглядеть природу современного неосталинизма, парадоксально и во многом обязанного своим появлением фейковому антисталинизму. А также весьма отрадную тенденцию – общество самостоятельно и последовательно вырабатывает иммунитет против пропагандистских либеральных страшилок.

Но сначала имеет смысл сказать несколько слов о живучести известного мифа позднесталинской эпохи. Авторитетный историк, доктор наук Геннадий Костырченко, крупнейший специалист в области национальных отношений в послевоенном СССР, обозначает среди причин появления тревожных слухов прежде всего внутренние причины: «Слухи о депортации возникли не на пустом месте, – пишет Г. Костырченко в работе «Депортация – мистификация. Прощание с мифом сталинской эпохи». – Они были спровоцированы и массовыми арестами культурной и общественной элиты еврейства, и послевоенными пропагандистскими кампаниями, имевшими явный антисемитский подтекст, и, наконец, всплеском бытовой юдофобии, которая закамуфлированно подогревалась сверху (особенно в последние недели жизни Сталина), в том числе и через средства массовой информации. <…> Страхи в еврейской среде многократно усиливались еще и по причине отсутствия в тоталитарном обществе возможности получить объективную и независимую информацию о происходящем. Это спонтанно компенсировалось широкой циркуляцией различных, подчас самых нелепых, толков, домыслов и легенд».

Конечно, необходимо учитывать и трагедию, самую страшную в истории еврейского народа, пережитую во время войны и неизбежно сказавшуюся на коллективной ментальности. Которая сделалась чрезвычайно восприимчивой к паническим толкам, моральному давлению, воздействию манипуляторов, – как стихийных, так и сознательных. Вадим Кожинов в своих работах, посвященных послевоенному периоду СССР, называет имена наиболее активных распространителей слухов о еврейской высылке – выясняется, что многие из них, в той или иной степени, были осведомителями МГБ (это подтверждал и такой знаток темы, как Павел Судоплатов). Едва ли советские спецслужбы были заинтересованы в подобных провокациях; скорее, речь может идти о специфических свойствах и навыках профессиональных слухмейкеров.

Если выражаться современным языком, речь идет о весьма серьезной пиар-кампании. Тщательно проработанной, весьма адекватной социально-бытовому контексту, при всем архаичном, на сегодняшние деньги, инструментарии, эффективной настолько, что миф продолжает жить и воздействовать до сих пор.

Геннадий Костырченко сообщает, что у пиар-кампании могли быть внешние если не заказчики, то интересанты: «Появление подобной информации (о возможной депортации – А. К.) в западной прессе было в какой-то степени обусловлено тем подспудным пропагандистским нажимом, который с конца 1948 г. стали оказывать на СССР израильские руководители, стремившиеся таким образом побудить Сталина пойти навстречу их требованиям разрешить массовую эмиграцию евреев из СССР. М. Шаретт (тогдашний министр иностранных дел государства Израиль – А. К.) направил в Москву шифротелеграмму, содержавшую следующую инструкцию: „Мы должны начать кампанию в международной еврейской прессе, особенно в США, равно как и в нееврейской прессе по вопросу о советском еврействе, давая просочиться в прессу всей достоверной информации, имеющейся в нашем распоряжении, а также слухов“».

Необходимо также отметить, что в Соединенных Штатах Америки борьба с т. н. «антиамериканизмом», рифмовавшаяся с нашей борьбой с «антипатриотизмом» и также включавшая в себя гонения на евреев, началась даже раньше – уже в 1946 году.

Теперь, если позволите, от страшного – к смешному, хотя какой тут смех… Мариэтта Чудакова считается ведущим специалистом по творчеству Михаила Булгакова. Так вот, немного дилетантского булгаковедения: для меня самое поразительное в романе «Мастер и Маргарита» (финальные редакции относятся к концу 1930-х годов) – пророчество о послевоенных идеологических кампаниях.

Через восемь лет после смерти Михаила Афанасьевича грянула «борьба с космополитизмом», полностью повторявшая стилистику расправы Маргариты с отдельными жильцами дома Драмлита. Булгаков точно подобрал будущим горемыкам национальность и профессию – театральных и литературных критиков. Равно как и грехи, достойные возмездия. Да что там – вычислил саму несоразмерность, нарушение субординации (какой-никакой, а Воланд против дюжины писак). «Гениально угадал» и даже мирный, в общем, для них финал при общем антураже погрома…

Известный журналист Аркадий Ваксберг, убежденный сторонник депортационной версии, вынужден был оговариваться, что в ходе послевоенных репрессий, явившихся прямым следствием идеологических кампаний, погибло несколько десятков деятелей еврейского происхождения. Что, разумеется, чудовищно, но всё же не идет ни в какое сравнение с количеством жертв Большого Террора 1930-х…

Вернемся в 1950-е, ко времени печально знаменитого «дела врачей». Предельно мифологизирован еще один исторический факт – письмо известных представителей советского еврейства с просьбой к правительству СССР оградить их от справедливого гнева сограждан и передислоцировать еврейское население СССР в районы Сибири и Дальнего Востока для компактного проживания и труда на благо государства. Проект письма, подготовленный тогдашним завотделом агитпропа ЦК, действительно существовал, но, по замыслу Сталина, имел совершенно другое назначение. Как предполагает Г. Костырченко, «чтобы снять политическое напряжение, возникшее в связи с „делом врачей“. В 20-х числах января такой текст был готов, причем уже даже в виде газетного оттиска. Будучи, как известно, интеллектуально недалеким и заскорузлым чиновником, Михайлов не пошел дальше конформистского копирования кондового стиля сообщения ТАСС от 13 января 1953 г. об аресте „шпионской группы“ „врачей-вредителей“. Вместе с тем четко была зафиксирована официально проводимая Сталиным дифференциация между „еврейскими буржуазными националистами“

и „честными еврейскими тружениками“. Это – важный аргумент против версии некоторых современных фальсификаторов о том, что такая дифференциация не проводилась и потому-де все евреи должны были подвергнуться депортации. Собственно, пафос обращения и состоял в противопоставлении „жалкой кучке“ „отщепенцев и выродков, продавших свою душу и тело империалистам, подавляющего большинства еврейского населения“, состоящего из „патриотов Советской Родины“, которые „вместе со всеми трудящимися Советского Союза обрели свободную, радостную жизнь, возможность безграничного развития в любой области труда и творчества“. К ним и был обращен призыв активно бороться против еврейских буржуазных националистов, этих отъявленных врагов еврейских тружеников. Завершалось послание требованием „самого беспощадного наказания“ „группы врачей-убийц“ и выражением уверенности в том, что это требование единодушно поддержат трудящиеся-евреи».

Этот проект Сталин зарубил: видимо, из-за его кондовости и обилия пропагандистских штампов. Подготовить второй вариант было поручено Д. Шепилову, идеологу с более либеральной репутацией. Проект второго письма был и впрямь куда тоньше и задушевнее: «Умиротворяющая направленность письма оттенялась внушавшей оптимизм концовкой – пожеланием начать издание в Советском Союзе газеты для широких слоев еврейского населения в стране и за рубежом. Поскольку из послания был изъят призыв „самого беспощадного наказания преступников“, можно заключить, что Сталин отказался от намерения провести публичный процесс по „делу врачей“. Тем самым автоматически опровергается миф об открытом антисемитском судилище как сигнале к началу еврейской депортации. Если бы Сталин вскоре не умер, то скорей всего имело бы место действо, аналогичное тайной расправе над руководством Еврейского антифашистского комитета» (Г. Костырченко).

Самое любопытное: вторую версию послания Иосиф Виссарионович снова «завернул», случилось это около 20 февраля 1953 года. Показательно, что после 20 февраля во всей советской печати исчезает бичевание «еврейского буржуазного национализма», без чего ранее не обходилось. То есть уместно со всей осторожностью предположить, что идеологический тренд на сворачивание антиеврейских настроений наметился еще в последние дни жизни вождя.