Здесь любопытно, через годы, именно нивелирование идеологического знака. Вот сюжет «Галич и русские рэперы»: Ноггано, почти официальный, перепевает «Облака плывут в Абакан», а весь из себя протестный Face едва ли когда слышал об Александре Аркадьевиче…
Есть, впрочем, куда более прагматический запрос – очередная попытка отечественной интеллигенции не пропасть поодиночке, сплотившись вокруг либеральных идей (а по сути, неолиберальных социально-экономических практик) и проклятий очередному режиму. На сегодняшние деньги тут есть и некоторый налет мессианства; группа (она же секта по многим видовым признакам) взыскует не только вождей, но и пророков из недавнего прошлого. С давними сплошь и рядом возникают вопросы, с недавними, пожалуй, тоже – казавшиеся бесспорными Бродский и Высоцкий не сдали партминимума на предмет отрицания имперского и советского.
Галич, безусловно, искренне позиционировал себя певцом интеллигенции, страстно желал в подобном качестве утвердиться… Но как раз это, воля ваша, – самое слабое в его творчестве. Все эти «Литераторские мостки», эпитафии мертвым писателям (
Дмитрий Львович Быков о «случае Галича» говорит как о победе искусства и таланта над биологическим и сословным носителем – когда барин и пижон, преуспевающий сценарист, соавтор сталиниста-соцреалиста Петра Павленко, награжденный Почетной грамотой КГБ СССР, становится поэтом сопротивления,
Но мысль эта работает не то чтобы в противоположном, а просто в другом направлении, заземляется: тот же микс из дарования и осознания собственной миссии (может, и снобизм, чего там, полезное иногда свойство) выносит художника из группы-кухни-тусовки-секты и прибивает к стихии более существенной и вообще вневременной. Собственно, к народу.
На слуху сегодня (и, повторяю, за счет ушедших в бытовой язык десятков цитат) вещи Галича, в которых преобладает эдакое некрасовское звучание, когда сюжет, пафос и «направление» растворяются солью в похлебке главной жизни. «Больничная цыганочка», «Песня-баллада про генеральскую дочь», «Вальс его величества» («Не квасом земля полита»), «Красный треугольник», «Тонечка», «Вечер, поезд, огоньки, дальняя дорога» и даже такие редкости и красоты, как «Песня шофера, бывшего семинариста». Истории про передовика производства Клима Петровича Коломийцева и майора Егора Мальцева – чего уж более советского/антисоветского, какая разница, как говорил Сергей Довлатов. Ан нет – реалии выпарились, словесный спирт остался… Здесь, конечно, не «народность» как таковая, но социальный театрик: барин приходит к народу и снисходительно что-то про него бацает, имея свою идею и выгоду, но народ-то как раз больше всего такую антрепризу уважает: поскольку со стороны он, народ, выглядит понятнее, значительней и историчнее.
И актуален Галич (навсегда уже, наверное) именно на этом рельефном фоне. Еще лыко в строку: было дело, Александр Аркадьевич переживал, будто строчка
P. S. Из афоризмов преферансиста Галича, не попавших в стихи и песни:
Невозможность китайского Солженицына[15]
Валерий Есипов – вологодский историк, культуролог, биограф Варлама Шаламова, подготовил в год 100-летия А. Солженицына научно-публицистическое издание «Книга, обманувшая мир. Об „Архипелаге ГУЛАГ“ – начистоту» (М.: Летний Сад, 2018 г.). Это сборник статей и материалов (два десятка авторов – мемуаристы – узники ГУЛАГа, писатели-фронтовики, историки, социологи, публицисты), посвященных «главной» книге Солженицына с неизбежным и закономерным переходом на личность автора.
В предисловии Захар Прилепин сразу обозначает основные концептуальные и идейно-нравственные доминанты книги. Совершенно актуальные и отнюдь не ревизионистские:
И еще:
Начну с «домыслов», той самой, увы, вбитой скрижалями «Архипелага» в массовое сознание ошеломляющей цифры в 66 якобы миллионов погибших в СССР от политических репрессий. Валерий Есипов еще раз останавливается на первоисточнике –
Вот один из них, известный и тоже эмигрантский демограф С. Максудов (псевд. А. П. Бабенышева), мнение которого приводит Валерий Есипов:
Две статьи историка и демографа Виктора Земскова, скончавшегося в 2015 году главного научного сотрудника Института российской истории РАН – «Архипелаг ГУЛАГ – глазами писателя и статистика» и «Политические репрессии в СССР: реальные масштабы и спекулятивные построения» – подробнейше аргументированные документами, цифрами и таблицами – должны навсегда снять проблему немыслимых кургановско-солженицынских миллионов. Должны были – впервые Земсков убедительно оппонировал Солженицыну «по цифрам» еще в ноябре 1989 года, в интервью «Аргументам и фактам». Но на коротких дистанциях наука всегда проигрывает мифам.
Эмигрантский бэкграунд «профессора Курганова» из второй, «власовской», волны – вообще своеобразный ключ к солженицынскому «Архипелагу». Как известно, Александр Исаевич был арестован на фронте в 1945 году, и послевоенный гулаговский период совпал с восьмилетним сроком его заключения. Тут можно вспомнить письмо Варлама Шаламова к Солженицыну по выходу «Одного дня Ивана Денисовича»: