Ричард больше ничего не сказал. Благодарно кивнул и исчез. Стало быть, навсегда.

Джеймс решил тоже в процедурной не задерживаться и вышел по направлению к операционной. Он не до конца верил в то, что их с Ричардом пути разошлись после многолетней дружбы. Пускай идет. Свобода станет прощальным подарком, когда следовало бы прибить Ричарда насмерть.

Доктор вышел через несколько минут — высокий мужчина пожилых лет, строгого вида. Лицом — каменная статуя, не разберешь ни мыслей, ни настроения, но Джеймс и без того знал, чего следовало ожидать.

— Присядьте, пожалуйста, — голос доктора звучал жестко и даже грубо. Ему, очевидно, не впервой сообщать дурные вести.

— Я постою.

— Мы сделали все, что от нас зависело…

Джеймс прекрасно понимал, что доктор рассчитывал освободить себя от необходимости говорить об утрате в лоб, но сказанного было недостаточно. Ощущение свербящих внутри подозрений не устраивало. Джеймс хотел боли. Чтобы его ударили правдой наотмашь.

— И?

— Примите соболезнования.

Но внезапно он не ощутил боли. Совсем ничего. Разве Джеймс не думал, что все закончится так? Только об этом и думал, когда нес едва теплое тело и с ужасом глядел на кровь. Он все знал уже тогда.

Джеймс стоял, утопая в какой-то тупой прострации. Неужели, он все еще был жив? Не чувствуя тела, пространства. Не слыша окружающего мира и своих мыслей. От демона словно совсем ничего не осталось. Один фантом.

Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем за спиной доктора появилась медсестра с лицом, искаженным неподдельным замешательством:

— Вернитесь в операционную, это срочно.

— В чем дело?

В судорожном беспокойстве она металась глазами от доктора к Джеймсу, пока, наконец, не перевела беглые взгляды в слова:

— Она… жива.

— Как? Но ведь… быть не может… — опешив, забормотал доктор и мгновенно скрылся за дверью.

Джеймс все еще не мог найти себя в беспамятстве. Ему показалось, что над ухом зазвенел призрачный смех Лоркана.