— Приглашаете на чай? — кое-как шевеля онемевшими губами, усмехнулась она.
— Можно сказать и так.
Уговаривать Нину не пришлось. Тело требовало тепла сильнее, чем разум осторожности.
Приглашение на чай несло не просто характер жеста доброй воли, но и вполне себе судьбоносного момента. Перейдя порог квартиры гостьей, Нина не подозревала, что ей суждено было остаться здесь надолго. А пока она осматривала уютную обстановку в приятных, бежевых оттенках; обустроенную минималистично, но со вкусом и намеком на благосостояние.
И только тогда внутри проснулся интерес к своему спасителю. Им оказался мужчина лет тридцати, приятной наружности: с умным взглядом ясно-голубых глаз и медными бликами в непослушных волосах. Незнакомец вызывал впечатление человека уверенного, знающего себе цену, но в то же время мягкосердечного и отзывчивого.
Звали его Ройс. Работал он в преуспевающей юридической фирме адвокатом и вел в целом невзрачную холостяцкую жизнь. Погруженный с головой в дела, Ройс не находил время на знакомства и свидания, поэтому случайная встреча с Ниной стала для него даром, посланным небом.
Интерес и ненавязчивые ухаживания вскоре распалились страстью. Сначала — бурный роман, после — совместные планы на будущее. Ройс был человеком редкостного упорства и воли, сам собой он вдохновлял на пылкую любовь к делу жизни. Нина попросту не могла не оборвать все связи с «Континентом», не взяться за кисти и краски.
Новая карьера, семейный быт, прием гостей по выходным — что может пойти не так?
Ройс вбежал домой, промокший до нитки. Сбросил верхнюю одежду, поцеловал в щеку жену. Что-то вдруг вспомнил и вернулся к сырому пальто, чтобы выудить из внутреннего кармана конверт.
— Тебе письмо, — бархатный голос поражал красотой и звучностью каждый раз как в первый. — Не поверишь, пришло на адрес офиса. Так странно…
— Совпадение, — улыбнулась Нина, не привыкшая искать тайных смыслов в случайностях.
Она легла, положив голову на колени мужа, и погрузилась в машинописные строки. С каждой следующей ее лицо становилось все мрачнее и мрачнее. На душе сомкнулась ледяная мгла.
— Что-то случилось? — Ройс гладил Нину по волосам, словно хотел заведомо утешить.
— Тетушка Эстель умерла, — ответила она со спокойствием, с которым обычно не сообщают о смерти родственников. — Меня ждут на похоронах и оглашении завещания.
— Соболезную. — Ройс был смущен ее сдержанностью и не понимал, что именно стоило проявить в этот момент. — Хочешь, поеду с тобой?
— Нет, я в порядке, — Нина вложила письмо в конверт. — Я ведь ее даже не знала. Это все просто формальности.
Она ехала в Порт-Рей с грузным сердцем, не ведая, чего ожидать. Голову заполонили сложные раздумья о семье, которой Нина не знала, и о людях, которые стали семьей. Разглядывая серый город за окнами, она мечтала как можно скорее отказаться от любого возможного наследства и возвратиться в свой теплый мир, сияющий любовью. Но вид «Барнадетт» быстро вывел из грез к душевному угнетению.
В лучшие годы особняк определенно был одним из выдающихся аристократических домов класса «люкс». Вид он имел соответствующий, величественный, если сделать скидку на время. Огромный дом, полный пустоты и одиночества. Нина не была толком знакома с Эстель, но стало нестерпимо жаль тетушку. «Барнадетт» — тесная тюрьма и необъятная могила.
Нина ударила в молоточек, и дверь с протяжным скрипом распахнулась от ее стука. Перейдя порог, она удивленно отметила, что внутри особняк казался куда просторнее, чем снаружи. Но он был отнюдь не одинок.
В холле Нину встречали четыре пары глаз: зеленые, черные, золотые. И карие. С лестницы спускался человек с небрежным узлом темных волос. Шаг его был замедлен; человек с подозрением и интересом разглядывал Нину, словно они могли быть знакомы.