— Идет. Но если я прав, ты сбреешь бороду. И волосы тоже.

Нина едва не поперхнулась водой:

— Что? — спор казался настолько абсурдным своей неравноценностью, что даже в некотором роде увлекал.

— А ты знаешь, какой он урод без бороды? На это стоит посмотреть.

— По рукам, — согласился Джеймс. — Нина — свидетель.

Стороны обменялись крепким рукопожатием, и Грей, повеселев, направился к двери:

— Что ж, оставлю вас ненадолго, — он покинул палату, и воздух замер в тишине.

Какое-то время Нина и Джеймс глядели друг на друга, не решаясь заговорить. Даже глаза не выдавали мыслей. Так много было тем и так мало слов. Он вдруг смущенно улыбнулся, точно подумав о чем-то забавном. У нее не выходила из головы кровавая бойня.

Наконец, Нина рискнула прервать молчание:

— Где Ричи?

— Ушел. Думаю, больше мы его не увидим.

Вновь наступила пауза длительного безмолвия.

— Ты меня напугала.

— Разве тебя можно напугать? — недоверчиво усмехнулась Нина.

— Представь себе, — теплые, шершавые ладони мягко сжали ее руку.

От неожиданности и приятного волнения перехватило дух. Наплыв чувств заставил сердце трепетать, и разум на мгновение впал в сладостное забвенье.

— Давайте-ка кое-что уточним. Вы, господин Митчелл, мне в отцы годитесь.

— Я бы даже сказал в прадеды, — счастливый, он откинулся на спинку стула. — Но я времени не по зубам, знаешь ли. Мне всегда будет тридцать два.

— Тридцать два? — изогнула бровь Нина.

— Согласен, война прибавила морщин. Теперь уже неважно.