– Покайтесь в своих злодеяниях!
– Ко мне приходят за покаянием, а не наоборот, – возразил Эпперт, останавливаясь перед алтарем.
– Сознайтесь, иначе, клянусь Богом, я отдам вас на растерзание толпе.
Эпперт покосился на Блэквуда, тенью маячившего за спиной агента:
– Кто этот человек? Вы оба, прочь из церкви! Не смейте осквернять своим присутствием храм Божий! Матушка, зови шерифа!
Только сейчас Соломон заметил странную тишину. Музыка на хорах смолкла. Но Соломона обуяли безудержный гнев, ненависть к тому, кто скрывался под личиной священнослужителя.
– Вы говорили, что Вернон Джамус был лучшим учеником воскресной школы. «Он был лучше всех нас» – ваши слова, верно?
Эпперт растерялся от яростного напора:
– Так и есть.
– Вы заподозрили в его болезни происки дьявола. Сказали, сам дьявол приложил к этому руку. И ведь не соврали!
Из ризницы потянуло дымом и запахом тухлых яиц. Эпперт принюхался:
– Пожар? Господи, что вы наделали?!
– Нет, что
Эпперт решил держаться до последнего.
– Я пытался ему помочь!
– Вы осквернили ангела, чистую душу, – вмешался Блэквуд. – Использовали его в качестве проводника, посредника, чтобы осуществить свою месть… Через него вы надеялись пробудить призраков рабов, чья кровь и страдания легли в основу церкви. Вернон Джамус – лишь пешка, инструмент в обряде черной магии. Собственно, как и вы.
Блэквуд поднес раскрытую ладонь к лицу пастора и поманил его пальцем.
Соломон в растерянности наблюдал за происходящим.
Блэквуд шепотом зачитал заклинание на латыни.
Веки Эпперта затрепыхались, зрачки расширились и закатились. Он обмяк и начал оседать на пол, удерживаемый лишь рукой агента. Соломон подхватил безвольное тело и пристроил между рядами.