– Убедитесь, что внутри никого, – приказал Блэквуд.

Помощники шерифа бросились к ризнице, воздух в церкви стремительно накалялся, обжигал легкие.

Блэквуд с полицейским вытащили матушку на улицу; закинув руку пастора себе на плечи, Соломон повел его к выходу.

Супружескую чету устроили на обочине, подальше от полыхающего здания. Из церкви повалил черный дым. Соломон оттеснил Блэквуда в сторону и потребовал объяснений:

– Что, черт возьми, это было?

– Демон-поработитель. Вселился в женщину. Управлял ею, а заодно истерзанными душами тех, кто воздвиг церковь.

– Но зачем?

Блэквуд только пожал плечами, как будто ответ напрашивался сам собой:

– Такова его природа. Эти края насквозь пропитаны страданием, они и привлекли демона мести, несущего смерть, увечья и возмездие.

Один из нас точно спятил, промелькнуло в голове у Соломона. Вопрос – кто.

– Значит, демон – белая женщина?

– Таким он представился мне. Зло всегда является в знакомом обличье.

Соломон покосился на белых, перебравшихся поближе к объятому пламенем строению, и снова повернулся к Блэквуду:

– Все равно не понимаю. Вы сожгли храм. Вот-вот вспыхнет восстание.

– Именно этого он и добивался. Вызвать всплеск насилия, которое поглотит город.

– Отлично сказано, – съязвил Соломон. – Хочешь кровопролития? Просто спали негритянскую церковь.

– Огонь избавляет от скверны, – пояснил Блэквуд. – Иначе Абдиэль вернется.

– Перестаньте молоть чепуху! Лучше придумайте, как разгрести последствия. Лично я понятия не имею!

Неподалеку разыгралась настоящая драма. Темнокожие прихожане обнимались, женщины плакали, мужчины закипали от гнева. Белые, успевшие пересечь улицу, сгрудились неподалеку. На их лицах читалось неподдельное сочувствие. Посягательство на церковь – пусть и чужую – потрясло их до глубины души.

Впрочем, не все белые разделяли горе осиротевшей паствы. Человек десять остались на противоположной стороне – в прямом и переносном смысле. Соломон без труда узнал в безучастных наблюдателях куклуксклановцев.