На охоте всё бывает

Балабол отказался участвовать в охоте, сославшись на срочные дела. Жуть уехал собирать новобранцев, а Вихор принял приглашение, но в качестве гостя, подтвердив, что не хочет отбирать у Ивана славу лучшего охотника Омутляндии. «Не гоже мне, старику, соревноваться с молодым царём, но я не откажусь пополнить свою коллекцию охотничьих трофеев чучелом дикого кабана», – подытожил свой отказ Вихор. Таким образом, Ивану предстояло в одиночку завалить вепря, пожав лавры победителя «Царской охоты». Ранним утром Иван, Вихор и трое охранников отправились верхом на место охоты. Для площадки был выбран пень многовекового дуба, удачно расположенный на опушке, поросшей мелким кустарником. Загонщики ещё с вечера ушли в низину, где паслись кабаны, накапливая жирок к предстоящей зиме, и ожидали сигнал боевого рожка, который должны подать охотники, когда прибудут на место засидки. И он прозвучал, когда восходящее солнце осветило верхушку леса. Охота началась. Протрубив в рог, Ванька занял позицию возле пня, оставив место для возможного манёвра и приготовив свой кинжал. Охранники выставили наготове пики и окружили Вихра, который не стал обнажать свой меч, надеясь, что Иван сам справится с секачом. Все застыли в ожидании зверя, прислушиваясь к звукам гона, который становился всё громче по мере приближения собачьей стаи. Вот уже раскатистый лай слышен совсем рядом, и треск веток доносится с расстояния в сотню шагов, как вдруг окрестность оглашает визг и женский крик: «Спасите-е-е!» Секунду спустя на краю опушки показалась бегущая девушка, чей крик ещё звенел в ушах оторопевших охотников. За ней в пятнадцати шагах, опустив морду вниз и выставив клыки, бежал огромный рыжий секач. Ванька кинулся навстречу бегущим и в момент, когда кабан уже дышал в спину девушке, опрокинул её в сторону, закрыв своим телом. Секач, внезапно потеряв перед собой ориентир, практически остановился, и его налившийся кровью глаз скосился на лежавшие чуть в стороне тела тщедушных человечков так не вовремя оказавшихся на его пути. Ещё мгновение понадобилось для того, чтобы осмотреть троих охранников с пиками наперевес и Вихра, доставшего свой меч, и тогда он, презрительно хрюкнув и отвернув волосатое клыкастое рыло, рванул дальше вперёд, огибая слева дубовый пень и продолжая уходить от погони разъярённых псов. Когда Ванька вскочил на ноги, то увидел лишь спину кабана и комья земли, летящие из-под копыт. На поляну выбежала стая собак и, секунду помешкав, с хриплым лаем продолжила преследовать сбежавшую добычу. А ещё через мгновенье прибежал загонщик и, оглядевшись, проследовал за своими подопечными. Охота закончилась так и не успев начаться, но принесла неожиданный трофей в лице красивой девушки в изодранной одежде, испуганно озиравшейся по сторонам. Вихор первый пришёл в себя и саркастически заметил: «Похоже, что кабан испугался нас меньше, чем кучки тявкающих собачек. Или он просто любитель побегать по родным просторам в поисках достойного противника. Но оставить царя без победы, а меня без чучела – наглая выходка паршивой свиньи».

Иван вернулся к девушке и, увидев на её лодыжке кровь, присел и осмотрел рану. Очевидно, убегая, девушка наступила на сухой сук, который вонзился в ногу чуть выше сустава, оставив там занозу. Ванька приподнял изящную ножку и, водрузив её на своё колено, осмотрел рану, а затем, отработанным с детства приёмом выдернул занозу. Девушка вскрикнула от боли, а из открытой раны сильнее, чем прежде стала сочиться кровь. Иван отвязал от своего камзола кожаный шнурок и перетянул им икру повыше раны.

– Как тебя зовут?

– Варя, – ответила девушка.

– А я – Иван, – оглядывая землю вокруг, ответил Ванька.

Тут он заметил то, что искал и, аккуратно освободившись от Вариной ноги, сорвал несколько листьев, пожевал и приложил кашицу к ране.

– Придерживай, чтоб не отстало. Я сейчас придумаю, как с тобой дальше быть, – сказал Иван и направился к Вихру, который с интересом наблюдал за Ванькиными манипуляциями.

– Возвращаемся во дворец? – спросил Вихор, пытаясь скрыть ироничную улыбку.

– Бери одного охранника и езжай, а я отвезу Варвару к ней домой. И прошу помалкивать о том, что здесь произошло, лишние домыслы и сплетни мне не нужны, – приказал Иван.

– Демьян спросит куда ты делся, ему тоже не говорить? – уточнил Вихор.

– Скажешь, что я дубовые веники для бани заготавливаю, – усмехнулся Иван. – Он поймёт.

Вихор ускакал, а Ванька вернулся к девушке, которая покорно придерживала компресс на ноге, разглядывая исподтишка молодого заботливого красавца. Охранник подвёл Дрозда и застыл в ожидании приказа.

«Поедете за мной, правда куда, я ещё не знаю», – сказал Иван и, подхватив Варю на руки, водрузил в седло Дрозда, затем вскочил сам. Прижавшись к девичьей спине и обращаясь к Варваре, сказал:

– Показывай дорогу к дому.

Пока они неспешно трусили в деревеньку, где проживала Варвара, Иван разглядывал толстую пшеничную косу, свисавшую обок, бело-розовое плечо, обнажившееся сквозь разорванный сарафан, и вдыхал терпкий запах волос, окрашенный лёгким мускусным ароматом девичьей кожи. Вынужденные прикосновения волновали кровь, вызывая приливы нежности, переходящие в возбуждение. Эти ощущения были сладостны и настолько внове, что Ванька многое бы отдал, чтобы дом Вари оказался на другом конце Омутляндии. Когда кавалькада подъехала к небольшой избе, Иван с большой неохотой снял девушку с коня и, держа её на руках, спросил:

– Сама пойдёшь или в дом отнести?

– Угу, – проронила Варвара, боясь поднять взгляд на Ивана.

– Понял, – ответил Ваня и понёс девушку в избу.