Мотор вроде ожил, потом чихнул и затих.
Двери корпуса открылись, из них явился Злобенко, чтобы подозрительно уставиться в нашу сторону.
— Давай, давай! — Тоня ударила кулачком по рулю, и машина рыкнула, как недовольный зверь, качнулись стрелки приборов.
Мы заложили лихой вираж мимо Злобенко, и понеслись прочь от корпуса, мелькнула в зеркале заднего вида фигурка Баковой.
— Не может быть, — прошептал я, и облизал все еще болевшие от побоев губы.
Запрыгали в свете фар стволы, остался позади поворот к спортивному комплексу, выдвинулись навстречу ворота. От будки отделился чернокурточный охранник и направился к нам, косолапо переваливаясь и размахивая руками.
— Стоп! — рявкнул он. — Вернитесь, пожалуйста, в номера! Выезд запрещен!
— Но почему? — Тоня опустила стекло со своей стороны. — Нам надо в город!
— На территории пансионата введен карантин. — Охранник наклонился, и стала видна круглая наетая мордень, маленькие глазенки и нос картошкой. — В связи со вспышкой эпидемии. Крокодилья ангина — это вам не шутка! Трое суток будем сидеть, твою мать…
Голова у меня закружилась вновь.
Гордость сердца твоего обольстила тебя, ты живешь в вышине, и ум твой говорит тебе: «Кто низринет меня на землю?» Но хотя бы ты, как орел, поднялся высоко и среди звезд устроил гнездо твое, то и оттуда Я низрину тебя ниже преисподней — так говорит Господь!
Глава 23
Тоня некоторое время спорила с охранником, кричала, что нам нужно выехать, и очень срочно. Тот отвечал, что у него инструкции и что он никого не может выпустить, «твоюмать», и что нам нужно вернуть машину на стоянку, «твоюмать», а самим отправиться в номера, что скоро приедут врачи и все будет хорошо, «твоюмать-твоюмать».
Но я понимал, что споры бесполезны, выбраться из «Лесной сказки» на машине нам не дадут. У меня не оставалось сомнений, что это не случайное совпадение: никакой крокодильей ангины на самом деле нет, это мои враги просто нашли способ превратить пансионат в громадную ловушку и захлопнуть крышку.
— Девушка, твою мать! — рявкнул охранник наконец, потеряв терпение. — Прекратите! Освободите проезд! Иначе я буду вынужден применить меры физического воздействия!
— Хватит, — вмешался я. — Поехали на стоянку.
Тоня раздраженно фыркнула и принялась выкручивать руль.
— Можно уйти через лес, — сказала она, когда мы оказались в отстойнике для автомобилей. — Я днем гуляла, видела… Забор, конечно, везде, но перебраться не так сложно.
Ей — наверняка несложно, но не мне.
Меня трясло от слабости, боль то и дело возвращалась то там, то тут, словно пробовала мое тело на вкус, голова кружилась. Больше всего на свете мне хотелось лечь на ровное, мягкое, теплое и закрыть глаза, чтобы уснуть, чтобы не чувствовать вообще ничего, чтобы наглухо забыть обо всем.