Меня мотнуло в самый неподходящий момент, и я слегка задел тельцовскую спину.

— Э, осторожнее! — буркнул он сердито.

Сердце мое покрылось льдом.

Стоит Тельцову повернуть голову, как он обнаружит мою избитую личность между рэпбейсболкой и ярко-оранжевой толстовкой.

— Извините, — мелодично пропела Тоня, вставая между нами. — Это случайно!

— Ах, Денис Игоревич! — встряла Бакова. — Не обращайте внимания! Молодежь!

Старушка нашлась!

Я сделал шаг, другой, ручка двери под пальцами показалась раскаленной, словно натопленная печь. Яркий свет в фойе был уже позади, я буквально окунулся во тьму, ощутил ее границу физически, словно прохладную, липнущую к коже пленку, лицо мне защекотали дождевые капли.

— Давай сюда. — Тоня ухватила меня за локоть, потащила к скромной черной «Ладе». — Молимся, чтобы она завелась, а то с зажиганием фигня какая-то.

Дверь я сумел открыть со второго раза, но отключился только внутри, на сидении. Сказалось перенапряжение последних минут, которые для меня растянулись на долгие и мучительные часы.

— Эй-эй! — Девичья ладошка похлопала меня по щеке, я дернулся и пришел в себя.

Где я? В своем доме у Пустынных ворот? Или в покоях царя, где у меня есть место? Почему вокруг так холодно? И кто осмелился меня разбудить? Новая рабыня? Откуда? Никого я не покупал в последнее время.

— Лэээв? — Голос Баковой вернул меня к реальности. — Ты жив?

— Нет, — прохрипел я.

Ирка стояла рядом с машиной и заглядывала в окошко, стекло которого было опущено.

— Это хорошо, — невпопад ответила она. — Ради тебя пришлось с этим жирным уродом обниматься, тьфу! Надеюсь, ты ценишь. И да, не забудь эту штуку, а то Петька будет сердит. Держи.

И мне на колени плюхнулась сумка с ноутбуком.

— О, спасибо. — Я поискал еще какие-то слова, чтобы выразить благодарность, но не нашел: в голове царил полный хаос, одинокие не выгоревшие извилины бродили среди гор шлака в тщетных попытках найти друг друга, обняться и порыдать друг у друга на плечах. — С меня это… причитается… потом, когда все это закончится.

— Валите. — Ирка распрямилась, и стекло на окошке поехало вверх, отрезая меня от нее.

— Молимся, чтобы она завелась, — повторила Тоня, и повернула ключ зажигания.