– Я верю.

Это правда.

– Мы тебя любим. Я тебя люблю. И всегда буду.

Когда она говорит «ваше высочество», то не иронизирует.

– Спасибо, Кори, – тысячи и на всех языках. – Я тебя – тоже.

– Ну и чудненько! – Смена настроения и красок как вечное сообщение: все своим чередом. – Я пошла пересматривать «Навсикаю»!

– Миядзаки?

– Ты посмотрел?

– Посмотрел.

– И-и-и?

– Поучительно, до́бро, важно.

– Ой, все, – цыкает Кори, – стирай свои портки, я ушла.

Когда звонок завершается, мне видно, что он длился почти тридцать минут. Здесь и без того шумно, потому вынимаю наушники, чтобы убрать в чехол. Он в рюкзаке. Рюкзак за спиной на одном из белых сидений. Их три в связке.

Я оборачиваюсь: на среднем – ты. Вот как ты это делаешь? Когда зашел, когда пришел? Я не услышал твоих шагов за барабанами машин и не узнал запах в джунглях химических порошков. Едва тебя вижу, опять это дурное чувство – дух захватывает. Мой дух – цепкими лапами твоего. Первая контрольная точка.

– С кем ты говорил? – Не здороваешься. Сегодня у тебя что-то серое в голосе. И глазами не улыбаешься. Ало-синий пуловер к красным спортивным штанам, едва достающим до щиколоток. Куртка на коленях, взгляд – снизу вверх, а ощущение: наоборот. Не даешь мне даже помолчать. Добавляешь: – Кори – это та девушка, которая иногда приезжает за тобой?

– Да.

– Кто она тебе?

У тебя нога правая трясется, ты знаешь?

– Сестра.

– Сестра? – Это что, скептический тон? – Латиноамериканка – твоя сестра?