Что? Она плакала? Рамзи возненавидел себя за то, что стал причиной ее слез.

– Вы хороший отец для нее, мсье Рено.

Старик стиснул в зубах трубку.

– Кто‑то же должен был им стать, – пробормотал он вполголоса.

– Да, конечно, – прошептал Рамзи. – Я слышал, что викарий Тиг был… тяжелым человеком.

– Вы не знаете даже половины этой истории.

Рамзи ждал продолжения, но старик молчал. Тихо вздохнув, Рамзи помассировал левую сторону груди. Казалось, там поселилась боль утраты. Да, Сесилия жила в его сердце, а теперь…

– Не сомневаюсь, что вы одобряете ее решение, – сказал Рамзи, сделав очередной глоток из бутылки.

– Наоборот, – заявил Жан‑Ив. – Я надеялся, что вам удастся ее немного приручить. Или хотя бы освободить меня от ответственности за нее. Я беспокоюсь за мою девочку. Кто знает, что с ней будет, когда меня не станет? У Александры есть герцог, Франческа одержима местью, а Сесилия… Она всегда была одинокой и потерянной. По крайней мере, мне так кажется. Теперь‑то у нее появилось это заведение, но вместе с ним пришла опасность. Возможно, вы… – Он тяжело вздохнул. – Видите ли, я уже слишком стар, чтобы поспевать за моими рыжульками, а они не желают двигаться медленнее. – В голосе старого француза прозвучала нежность, которую вполне можно было назвать любовью.

– Я пытался, – пробормотал Рамзи, – но только Сесилия не желает приручаться.

– Да, верно, вы потерпели неудачу. – Француз кивнул и выдохнул облако дыма в направлении собеседника. – И причина в том, что вы не любите женщин.

Рамзи попытался возразить, но француз жестом остановил его.

– Уверен, вы считаете, что у вас есть множество причин для этой нелюбви, но ни одна из них не применима к Сесилии. В ее душе больше чести, чем в душе воина, больше сострадания, чем у святой. В ней удивительным образом сочетаются мягкость и сила. Вы ее недостойны, и это не упрек, поскольку ни один из нас ее не достоин. Я знаю, что у нее есть недостатки, однако вы заставили ее чувствовать себя недостойной вас, и в этот момент вы утратили мою поддержку, мой друг.

Уже много лет, возможно, даже десятилетий никто не осмеливался устраивать Рамзи такую выволочку. Он хотел вспылить, возмутиться… но не мог. Потому что старик был абсолютно прав. Именно Рамзи недостоин Сесилии, обладавшей бесценным сокровищем – способностью любить.

– Вы не правы, я люблю женщин, вот только… Я им не доверяю, – признался Рамзи. – Я вообще никому не доверяю.

– Судя по всему, вы имеете для этого все основания, – смягчился Жан‑Ив.

– Но я хочу доверять Сесилии. Мне все в ней нравится, и я уважаю ее. Так было всегда, даже тогда, когда я этого не хотел.

– Тогда скажите ей это! – воскликнул француз, указав на дверь. – Скажите, что вас не заботят ее планы, что она может делать все, что захочет. Видит Бог, ваши плечи достаточно широки, чтобы вынести и проблемы Сесилии.

– Но я недостаточно силен для того… – Рамзи умолк, пытаясь найти нужное слово.

– Для того, чтобы позволить Сесилии быть самой собой? А также для того, чтобы отбросить свои предрассудки? Или же…