3.4. Лермонтов в экспедиции генерала А.В. Галафеева

В Ставрополе поэт подружился с прикомандированным к экспедиции поручиком лейб-гвардии Кавалергардского полка графом К. К. Ламбертом, поскольку хорошо знал по службе в гусарском полку и уважал его брата Иосифа. Именно К. К. Ламберт, по свидетельству И. С. Мартынова, сказал, что в то время «существовали только две дороги в России: первая, доступная единственно для весьма немногих привилегированных лиц, шла из Петербурга в Париж; вторая, открытая для всех остальных смертных, вела на Кавказ». В июне 1840 года Лермонтов написал А. А. Лопухину в Москву, что он поселился на квартире с графом Ламбертом, и что его сослуживец «вздыхает по графине Зубовой, о чем прошу ей всеподданнейше донести». Здесь имеется в виду Екатерина Зубова, на сестре которой – Варваре был женат Лопухин. Он также сообщает своему другу, что едет в действующий отряд в Чечню «брать пророка Шамиля».

Участник кавказских походов 1840 года генерал К. X. Мамацев в неопубликованной части своих «Записок» (1862 год) следующим образом характеризует сослуживца поэта: «Поручик кавалергардского полка граф Ламберт, офицер светски отлично образованный, путешествовавший по Испании и Алжирии, казался… солидным и скромным офицером».

Еще один товарищ Лермонтова барон Д. П. Фредерикс также был достаточно интересной и колоритной личностью. Будучи морским офицером и адъютантом начальника Морского штаба князя А.С. Меньшикова он, по собственным убеждениям, перешел из лютеранской веры в православие, что тогда было достаточно редким явлением. После этого, по личной просьбе в марте 1840 года он был прикомандирован к Гребенскому казачьему полку и уехал на Кавказ. Декабрист А. П. Беляев охарактеризовал Фредерикса как исключительно красивого молодого человека, с правильными чертами лица и ясными голубыми глазами. Кроме того, по словам декабриста, он отличался скромностью, сдержанностью и сосредоточенностью. Беляев видел его в бою, когда тот «под самым сильным огнем неприятеля стоял все время при спешившихся и залегших казаках во весь свой высокий рост, не трогаясь с места». Однополчане считали, что этот офицер нарочно ищет смерти, и он действительно вскоре погиб в 1844 году в одном из боев.

Трагическая судьба сложилась и у еще одного близкого знакомого поэта – князя А. Н. Долгорукого. Лермонтов познакомился с ним, когда вернулся весной 1838 года в лейб-гвардии Гусарский полк, где Долгорукий только начинал служить после окончания Пажеского корпуса. Они подружились, чему, вероятно, способствовала и схожесть их характеров. По словам князя А. В. Мещерского, Долгоруков был красивым молодым человеком «блестящего ума и с большими связями в высшем свете… Язык у него был, как бритва». Он участвовал вместе с Лермонтовым в экспедициях отряда Галафеева в Чечню в 1840 году и сражался вместе с ним при реке Валерик. Генерал Мамацев отмечал храбрость в бою и неукротимость характера этого офицера. О его смелости свидетельствует и запись в «Журнале военных действий на левом фланге Кавказской линии (с 18/X по 19/XI 1840 г.)», в которой говорится, что под Долгоруковым трижды во время боевых действий была ранена лошадь. Известно также, что Лермонтов дружески общался с ним в последние месяцы своей жизни летом 1841 года в Пятигорске. После возвращения с Кавказа уже в чине штаб-ротмистра лейб-гвардии Гусарского полка тот был убит на дуэли в 1842 году своим сослуживцем – князем В. В. Яшвилем. Причины этой дуэли не установлены до сих пор. При этом Долгоруков сам назначил тяжелые условия поединка – без секундантов и врача, чтобы ни на кого не навлекать неприятностей и потребовал, чтобы его противник стрелял первым. Яшвиль выстрелил в землю, но пуля ударилась в камень, а от камня, уже рикошетом, попала в его сослуживца и тот был сразу убит. Современники считали, что эта дуэль была очень похожа на запланированное самоубийство. В результате князь Яшвиль был разжалован в рядовые и отправлен на Кавказ, где возвратил себе титул и офицерский чин. Службу он закончил генерал-майором и командиром своего же лейб-гвардии Гусарского полка [22].

В период пребывания Лермонтова в Ставрополе Николай I в письме к жене императрице Александре Федоровне достаточно негативно отозвался о романе «Герой нашего времени». Можно предположить, что это мнение стало известно многим из его окружения, что, конечно, не способствовало облегчению участи Лермонтова.

В конце июня или в первых числах июля 1840 года Лермонтов в военном лагере под крепостью Грозной встретился со своими старинными знакомыми и друзьями, в том числе из «кружка шестнадцати» – Л. С. Пушкиным, А. Н. Долгоруковым, Д. П. Паленом, Р. И. Дороховым, М. П. Глебовым, Н. А. Жерве, А. А. Столыпиным (Монго), С. В. Трубецким, Д. П. Фредериксом. Здесь он познакомился с рядовым Куринского полка декабристом В. Н. Лихаревым, в свое время стрелявшимся на дуэли с М. П. Бестужевым-Рюминым, тоже декабристом и впоследствии одним из пяти повешенных наиболее активных участников восстания. Эта дуэль состоялась из-за Екатерины Бороздиной, которая потом стала женой Лихарева, но после его ареста и ссылки, по настоянию родителей, развелась с ним. Этот декабрист был широко образованным человеком – он в совершенстве знал четыре языка, увлекался философией и литературой. Погиб он в сражении при Валерике, и его сослуживец декабрист Н. И. Лорер сделал позже приписку на его последнем письме: «Этот милейший человек был убит в экспедиции против черкесов… Они стояли вместе с Лермонтовым, спорили о философии Канта, из них один был убит» [23].

Удивительными людьми были все-таки некоторые русские офицеры того времени – перед боем, в котором каждый из них мог погибнуть, спорили о философии Канта!

Экспедиция, в которой принимали участие указанные военные, была тяжелой и кровопролитной. Как отмечено в черновом журнале военных действий штаба 20-й пехотной дивизии отряд под начальством генерал-лейтенанта Галафеева в начале июля 1840 года вышел из лагеря при крепости Грозной и взял направление на деревню Большой Печень. Были зафиксированы постоянные перестрелки с чеченцами, именно поэтому непокорные аулы сжигались дотла на пути движения отряда. 11 июля отряд вступил в тяжелое сражение с горцами при реке Валерик.

Непосредственно после сражения Лермонтовым было написано замечательное стихотворение, сравнимое по точности и достоверности описания боя с его не менее знаменитым «Бородино».

В бою поэт не упустил случая отличиться, и генерал Галафеев в представлении его к награде указывал: «Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов, во время штурма неприятельских завалов на реке Валерик, имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника отряда об ее успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами.

Лермонтов М.Ю., Гагарин Г. Г. Эпизод из сражения при Валерике 11 июля 1840 года

Известно, что некоторые рисунки Лермонтова завершал и раскрашивал художник князь Г. Г. Гагарин. Были даже такие наброски, на которых рукою Гагарина сделаны подписи: «D’apres Lermontoff», то есть «по Лермонтову».

Но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы».

Военный историк и начальник Военно-исторического отдела при штабе Кавказского военного округа (с 1896 года) генерал В. А. Потто, беседуя с участником сражения генералом Мамацевым, записал с его слов: «Выйдя из леса и увидев огромный завал, Мамацев с своими орудиями быстро обогнул его с фланга и принялся засыпать гранатами. Возле него не было никакого прикрытия. Оглядевшись, он увидел, однако, Лермонтова, который, заметив опасное положение артиллерии, подоспел к нему с своими охотниками. Но едва начался штурм, как он уже бросил орудия и верхом на белом коне, ринувшись вперед, исчез за завалами». Начальник экспедиции генерал Галафеев ходатайствовал о награждении Лермонтова орденом Владимира четвертой степени с бантом, но командир Кавказского корпуса генерал Е. А. Головин приказал представить его к ордену Станислава третьей степени вследствие того, «что поручик орденов не имеет». В соответствии с существовавшими тогда положениями, офицеры не могли награждаться боевыми орденами более высокого статуса, если до этого они не были награждены другими, менее значимыми орденами.

В сентябре 1840 года в письме А. А. Лопухину из Пятигорска в Москву поэт так описывал сражение при Валерике: «У нас были каждый день дела, и одно довольно жаркое, которое продолжалось 6 часов сряду. Нас было всего 2000 пехоты, а их до 6 тысяч; и все время дрались штыками. У нас убыло 30 офицеров и до 300 рядовых, а их 600 тел осталось на месте, – кажется хорошо! – вообрази себе, что в овраге, где была потеха, час после дела еще пахло кровью».

Это письмо поэта по стилю напоминает военное донесение – точное, ясное и лаконичное.

На следующий день после сражения состоялись похороны убитых солдат и офицеров и на акварельном рисунке Лермонтова, запечатлевшего это событие, его рукой была сделана подпись – «При Валерике 12 июля».

Лермонтов М. Ю. При Валерике. Похороны убитых. 1840 год.