Быстро заведя вездеход, Фёдор рванул к Турдагиным. Отсутствие Натальи и непонятная скрытность Оли зарождали в нем тягостное предчувствие. Прошло не более четверти часа, как он увидел впереди добротный балок из оленьих шкур. Вокруг не было ни звука, ни движения.

Преодолев неловкость, Фёдор вошел в чужое жилище и тотчас же увидел неподвижно лежащую Наталью. Спит? Фёдор трусил. Вламываться к спящей женщине было как-то не по-людски. Он постарался взять себя в руки, — возможно, ей тоже требуется помощь? Фёдор осторожно наклонился и потряс Наталью за плечо. Она что-то неразборчиво пробормотала, обдав гостя зловонным перегаром.

В ужасе и отвращении Фёдор огляделся. В углу стояли удочки и ведро с пойманной рыбой, а рядом с ведром… Он взял маленькую бутылочку в руки — настойка шиповника! В углу за железной печуркой второй фанфурик… Третий…

Не контролируя себя, он ухватил бутылку за горлышко и замахнулся на Наталью. Она была настолько пьяна, что даже не пыталась защититься, лишь что-то нечленораздельное промычала сквозь сон. Едва сдерживая себя, Фёдор выскочил на воздух, все еще держа злополучную склянку в руке.

В поселок он ехал медленно, непроизвольно оттягивая момент возвращения. А подъехав, аккуратно опустил вездеход на забетонированную площадку. Оля стояла возле упряжки, обхватив оленя за шею. На верху ведущей в медпункт лестницы курил Михаил. Он мрачно покачал головой — все было ясно.

Каким бы горестным не выдался этот день, Фёдора не покидала какая-то новая тревога. Что-то еще… Только вот что? Не говоря ни слова, он поднялся к доктору Затееву и неспешно раскурил сигарету. К тому моменту, когда в его пальцах остался всего лишь окурок, Фёдор уже был уверен, что совершил ошибку. Что ж, он сделает шаг назад и все проверит…

***

Фёдор Неряхин вернулся к балку. Ехал не торопясь, прислушивался к себе, приглядывался… Что-то где-то должно было быть. Наталья, наверное, еще не проспалась… Фёдор встрепенулся: полчаса назад, когда он замахнулся на нее вне себя от ярости, она засыпала или… теряла сознание?

Без церемоний он зашел в балок. Лука все еще не вернулся. Фёдор тряс Наталью, кричал, шлепал по щекам — ноль реакции. Ее лицо приобрело нездоровый сероватый оттенок, воздух с присвистом вырывался из приоткрытого рта. Холодея от плохих предчувствий, он выволок женщину на воздух и, стараясь не подставляться под ее полное зловонного перегара дыхание, погрузил в вездеход. Почему он сразу не подумал об этом?

Доктор Затеев встретил его с профессиональной невозмутимостью. Он знал местную специфику и уже давно ничему не удивлялся и не возмущался. К изумлению Фёдора, он достал из сейфа склянку медицинского спирта и приготовил слабый водно-спиртовой раствор. Нужно было разжать больной зубы. Ловко орудуя стерильной металлической лопаткой, Михаил разомкнул челюсти лежащей без чувств женщины и медленно влил в рот Наталье слабо пахнущий, прозрачный как слеза раствор.

— Антидот, — ответил он на вопросительный взгляд Фёдора. — Не исключено, что мы имеем дело с метанолом. Анализы я попозже сделаю.

— Ах, да… Вот возьми, — Фёдор вытащил из кармана бутылочку, на дне которой еще оставалась прозрачная жидкость. — Нашел в балке.

— Что ж, это упрощает дело, — хмыкнул Михаил и заботливо убрал ее в сейф — теперь это был вещдок.

— Фотиния тоже отравилась этой дрянью? Скажи мне, Миш.

— Ну что ты от меня хочешь? И да, и нет.

— Это как?

— Да, токсины могут проникать в грудное молоко, но в нем их концентрация обычно невелика. В нашем фольклоре принято преувеличивать опасность, которой подвергают своих детей пьющие и курящие матери.

— Ребенку много ли надо? Так она все-таки отравилась?

— Можно сказать и так. Вероятно, почувствовала себя плохо, может быть, капризничала. Боли, дурнота, тошнота… Все это могло иметь место.

Доктор Затеев явно не хотел откровенничать.