— Не напрягайся. Все нормально будет.

***

Поля лежала на диване без сна. Она укрылась одеялом с головой, но ни одеяло, ни надвинутая на голову подушка, ни плотно закрытые стеклопакеты не могли заглушить доносящиеся с улицы тревожные звуки. Опять.

Жутковатый гул звучал в городе уже не раз и не два, так что кузнечане давно перестали считать. Иногда Шум Земли слышали все, и тогда на следующий день это становилось главной темой для обсуждения на работе и в Интернете. Но бывало и хуже — когда загадочные звуки слышал кто-нибудь один. Громко, отчетливо, но лишь он один. Тщетно бросался бедолага поутру с вопросами: «А ты вчера слышал? А ты?..» — постепенно начиная сомневаться в собственной нормальности, даже если всю предыдущую жизнь считал себя человеком уравновешенным, не слышал голоса и не видел видения.

Словно зачарованная, девушка встала и открыла окно. Страшные звуки доносились будто бы из ниоткуда, и, вместе с тем, казалось, исходили от всего сразу. Трубы Иерихонские вновь запели над Новокузнецком. Полина прислушалась. В тревожных звуках ей чудился то шелест покрышек множества фур, несущихся по ночному шоссе, то тяжелый перестук колес товарных составов, то все вдруг перекрывал вой далеких турбин.

«Не дрейфь! — успокаивала себя Поля. — Уж сколько раз шарманка проклятая гудела, ничего страшного же не случилось… Не случилось?! — замерла она от внезапного озарения. — Еще как случилось!»

Не в силах совладать с собой, Полина сползла на пол, вся сжалась под окном, и ее миниатюрное тело затряслось от горьких рыданий. Постепенно всхлипы стали раздаваться все тише и реже. Поля вернулась на диван и провалилась в тяжелый сон, не зная, что завтра проснется в другой стране.

***

Конечно, Лиде доводилась и раньше слышать историю Обратного отсчета, но рассказ Полины был так насыщен человеческими эмоциями и простыми безыскусными деталями, что Лида сидела, вся похолодев. Она пыталась представить себе юную девушку Полю, прошедшую пешком несколько десятков километров, чтобы в агонии распадающейся империи разыскать свою сестру.

Сегодня взрослая, уверенная в себе Полина Шишкова оказала Лиде помощь, которую невозможно было переоценить, и Лида всегда будет ей за это благодарна. Но общаясь с этой красивой и еще молодой женщиной, Лида чувствовала, будто постоянно натыкается на ее невидимую жесткую ауру. Только теперь это не казалось ей странным. Лида поняла, что на каждом, пережившим роковые сто двадцать часов, осталась отметина, которую и само время не в силах стереть, а может разве что слегка подретушировать.

— А знаешь, какое мое самое счастливое воспоминание? — вдруг спросила Полина.

— Нет, конечно. Расскажите.

Лида напряглась, нет ли в словах спутницы жестокой иронии? Но взгляд Полины смягчился, жесткая каменная аура вдруг растворилась в воздухе.

— Это случилось на следующий день, еще до полудня. Звонок в дверь. После встряски и пешего похода я едва смогла встать на ноги и дойти до прихожей…

***

Дверной звонок заверещал снова. Полина встала и замерла в нерешительности, из-за двери в свою комнату боязливо выглянула Александра. Решив, что это может быть Макс, Поля на ноющих ногах торопливо заковыляла в прихожую.

Но это был не Максим. В комнату вошел отец — измученный, грязный и всклокоченный. От него остро пахло потом и еще какой-то дрянью, но Поля понимала, что и сама выглядит не намного лучше. Отец смотрел на Полю и Сашку с виноватой улыбкой:

— Сбежали, значит, засранки… Эх, пороть вас надо было.

Сашка бросилась обнимать отца, под ногами вертелась Чуча.

— Так что ж ты никогда не порол, если надо?