— Вот черт! — спохватился Максим, пытаясь найти телефон, который час назад неосмотрительно выключил.

— Люди собираются у Чёрного тюльпана[1]. Так ты идешь? — повторил он настойчиво.

— Зачем?

— Так вы что, ничего не слышали?..

Тут телефон Максима, наконец, загрузился, и на экране запульсировал оранжевый сигнал — траффик был перехвачен оперативными службами. Максим поставил телефон на громкую связь и подключился к трансляции, которая была в самом разгаре. Полина встала и через его плечо смотрела на экран, с которого какой-то высокопоставленный военный зачитывал по бумажке заявление:

— …Сегодня мы довели до всех членов мирового сообщества две простые мысли. Первое: наши специалисты установили контроль над несколькими пусковыми ракетными комплексами. Мы никого не обманываем, ракет у нас мало, но они есть. Второе: терять нам нечего. Теперь позвольте перейти к нашим внутренним делам. Все граждане КНР, находящиеся на территории Сибири, с сегодняшнего дня подлежат интернированию. Уважаемые земляки, сегодня, когда еще ничего не решено, мы не имеем права отдавать приказы гражданским лицам. Мы обращаемся к вам с просьбой. Просим откликнуться всех военнослужащих запаса, учащихся военных учебных заведений, кадетских корпусов. Сегодня нам дорог каждый человек…

— Ребята, вы что!.. — всплеснула руками Поля. — Куда?! Они давят на патриотизм, на ваше чувство долга… Вас заманят — заманят на бойню! Неужели вы не видите: все рухнуло, все мертво. Но мы живы и пока еще можем спастись. Пожалуйста! — по щекам девушки побежали дорожки слез. — Что вы можете… Завтра, наверное, ядерная война начнется, а они кадетов призывают… Кадет на палочку надет! — засмеялась Полина смехом ведьмы и упала на диван. Потрясения минувшего дня навалились на девушку — в любой момент у нее могла начаться истерика.

— Действительно, — замялся Максим, — какой от нас может быть толк? Ну, выдадут нам по автомату… На войне нужны профессиональные военные, а не ополчение.

— По слухам, свежесформированные части направляют для оцепления китайских арендных поселков. Сами знаете, сколько их сейчас по стране, и в каждом тысячи китайцев.

— Если где-то по документам числится тысяча китайцев, по факту их может оказаться и тысяч пять-шесть, — заметила Полина.

— Они, похоже, к сегодняшнему дню задолго готовились, — продолжил Жора. — Наша задача — не дать им возможности действовать внутри страны, — тут он посмотрел на плачущую Полю и замялся. — Извините, ребята… Понял… Я лучше пойду.

Жора повернулся к двери, но Максим остановил его.

— Подожди меня у подъезда, пожалуйста, — надломленным голосом попросил он и опустил голову.

***

Жорка и Максим пешком добрались до сквера при Индустриальном университете. В свете фонарей был четко виден бронзовый цветок, которому, казалось, не хватало места в пространстве каменной арки, и он протягивал свои руки-листья к окружающим людям. А народ все прибывал, и толпе было тесно на маленькой площадке вокруг монумента, вновь подошедшие заполняли все пересекающие сквер аллеи.

Макс испытывал не то чтобы страх, но ужасную неловкость, когда не знаешь, что делать дальше. Телефон в его кармане снова зазвонил.

— Макс, ну как ты? — донесся до него голос бати.

— Ээээ… А ты дома?

— Я тебя вижу. Стой, где стоишь, и повернись лицом к университету.

Испытывая невероятное облегчение, Максим бросился к своему отцу — Евгению Шишкову. И в этот самый миг город накрыли знакомые тревожные звуки. Толпа пришла в беспокойное движение: кто-то втягивал голову в плечи, кто-то, наоборот, кружился на месте, пытаясь найти источник звука. Шум Земли[2] накрыл Новокузнецк как исполинский мягкий наушник. Отец положил руку на плечо Максима: