- Серьезно? – с некоторым трудом взяв себя в руки, ответила девушка, присаживаясь напротив.

Неловкость можно было черпать полными горстями, при том, что сам гость чувствовал себя вполне комфортно. Пил кофе, рассматривал Таю и постоянно улыбался. Его улыбка была искренней – в уголках глаз собирались морщинки, а сам взор теплел, но при этом присутствовало в облике что-то… угрожающее. Был ли то непроизнесенный запрет на некоторые темы для разговоров, или же сам гость являл собой слишком колоритную личность, Тая не знала. Молчала, рассматривала его и тайком вытирала о штанины потеющие ладони.

На этот раз он выглядел лет на тридцать. Волосы были взъерошены, щеки покрыты трехдневной щетиной с небольшими вкраплениями седины, что и придавало возраста, на носу сидели очки в тяжелой черной оправе, и шли ему невероятно. Одет был просто: в синие джинсы, черную футболку, кожаную куртку, сейчас небрежно распахнутую. Тая не удивилась бы, окажись, что на парковке Руслана дожидается отполированный, хищный мотоцикл.

- Ты хотела спросить кое о чем, так спрашивай, не стесняйся, - заметив, что его разглядывают, изрек Руслан, а затем глянул лукаво и аккуратно сложил руки на столешнице.

- Вопросов так много, даже не знаю с какого начать, - развела руками Тая.

- Начни по порядку, только подумай вот о чем – задавай только те вопросы, ответы на которые сможешь принять. У меня имеется приятельница, которая однажды выслушав ответы, попросила больше ничего не рассказывать, дабы окончательно не сойти с ума, - сказав, гость лихо улыбнулся, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, будто вспоминая ту самую приятельницу.

Тая подловила себя на мысли, что начинает привыкать к его улыбке, словно озаряющей действительность чистым светом. Кивнула, принимая замечание.

- Как ты выбираешь друзей? – признаться, это был самый безобидный вопрос, поэтому решено было начать с него.

- Так получилось, - закинул ногу за ногу Руслан, - что я вижу суть – то, кем человек является на самом деле. Вижу гнильцу, вижу искренность и все остальное, что есть в каждой душе. Поэтому, проблем нет – раз взглянув на человека, я знаю – друг он или нет.

Кивнув еще раз, Тая подумала несколько минут – спрашивать ли дальше.

Решилась, увидев очередную улыбку – словно все вопросы он уже знал наперед.

- А я – друг?

- Лучший из лучших, - засмеялся Руслан, явив милую ямку на левой щеке. - Серьезно, - и увидев, что Тая нахмурилась, поспешил заверить, - я люблю яркие эмоции, живые переживания, драму. По сути, ими я и живу.

- Не понимаю, - нахмурилась Тая.

Как и в прошлый раз, беседа походила на горячечный бред.

- Мир пороков и страстей, вот, что являет собой ваша планета. И люди… они так пламенно горят – живут, остро чувствуя, что в любой миг их жизнь может оборваться. Это делает эмоции подлинными, насыщенными. И если любят, то на полную, а ненавидят дотла. О пороках я вообще благоразумно промолчу. Не удивляйся сказанному, Тая. Я хотел донести одну единственную мысль – каждый из людей для меня и друг, и брат. Мне близок каждый – потому что сладка ярость, как поздний виноград, с горчинкой боль, а любовь напоминает по вкусу шоколадно-миндальный торт. Из сказанного смело делай вывод - мне нравится тут, - Руслан обвел руками окрестности, - и да, я питаюсь человеческими эмоциями.

Удивила ли новость Таю? И да, и нет. Смирившись с тем, что происходящее – не сон и не грезы, а реальность, дальнейшее восприятие «необычного» усваивалось легче.

- Что я могу дать тебе? – скривилась Тая. – Только боль. Не будешь же ты питаться исключительно горечью.

- На самом деле я пришел не брать, - ответил Руслан, посерьезнев, - на этот раз хочу отдать – все, что сумею.

- Отчего же? – вскинулась Тая.