- Знаешь, столько лет прошло, а они ведь до сих пор бродят тут. Ищут друг друга, не понимая, что ничего уже изменить нельзя.

- Но, причем тут я? – девушка непонимающе развела руки.

Слишком много было впечатлений за раз. Чужие эмоции отголосками дразнили Таю, бередили что-то тайное в сердце.

- Я хотел показать, как на самом деле выглядит безнадежность и невозможность для влюбленных быть вместе. Хотел, чтобы ты сама увидела, как крепко может быть данное однажды обещание, - мужчина вздохнул, зачесал пятерней волосы назад.

- Как-то раз, в один из ничем не примечательных дней, он, - Руслан взмахнул рукой, намекая на упрямого храмовника, - решил, что будет здорово отречься от мира, посыпать голову пеплом и утереть нос зазнавшейся девице, что упорно не хотела замечать его внимание. От мысли до дела – один необдуманный шаг. Спустя пару лет после пострига он и думать забыл о той, ради которой изменил жизнь, повернув ту на сто восемьдесят градусов. Да вот незадача, повстречалась ему другая девчушка. Та, что была для него одного предназначена. И пытались они противиться притяжению, и стороной обходили друг друга, только вот ничего сделать нельзя, когда высшими силами люди между собой связаны. Знаешь поговорку «и хочется, и колется, и мамка не велит»? Было почти что так, только вместо мамки было данное сдуру обещание. Мучился сам и девчонку мучил. Дескать, не могу против слова пойти, честь попрать, веру. Долго длилось: то встречались, боясь прикоснуться ненароком, чтобы не шибануло, и избегали годами встреч. Но, знаешь что, Тая, всему есть развязка. Не могло так длиться вечно. Пришла Мелания к свету своему ясному точки над «и» расставить, как раз этот кусочек ты и увидела, а потом решилась, и головой вниз с моста прыгнула. Он, как узнал, поседел в одно мгновение, и в тягость стала и служба, и дружба. Рванул рясу, швырнул молитвенник, и на алтарь от всей души плюнул. Только, думаешь, кому-то до этого дело было? Девчонка не поднялась со дна реки, а тот, кому обеты горячие приносились, смотрел совсем в другую сторону.

Руслан опустил взгляд на опущенные руки, вздохнул тяжело. Тая же стояла, замерев, и боялась пошевелиться. Правда этого места оказалась в непосильную тягость.

- Я должна решить, что Богу все равно – и на обещания, и на зароки?

- Ты должна понять, что все преграды – только в твоей голове. Ты и только ты хозяйка своей жизни, своего слова.

- Нет ничего невозможного? – спросила Тая.

- Абсолютно точно.

- А что же обеты? Разве можно давать, а потом как ни в чем не бывало, забирать свое слово?

- Вот тут-то лучше смолчать лишний раз и не давать никаких обещаний. Иные имеют такую силу и власть, что сметают на своем пути и любовь, и человеческие жизни.

- Получается, тот храмовник, даже если бы захотел, не смог бы обет нарушить?

- Хорошо было бы ему понять, прежде чем клясться, что никому его зароки не нужны.

Молчали долго. Когда в оконный проем заглянула луна, Руслан спохватился:

- Прогуляемся на могилки? Они поблизости тут – за оградой.

- Нет, - ответила Тая. – Не очень хочется.

Представив, как бродит среди покосившихся от времени могил, совсем несуеверная и нетрусливая, девушка поежилась.

- Зря, там спокойно, - пожал плечами Руслан. – Тогда домой.

Они снова поднялись на холм. Храм, а точнее его унылые развалины, остался позади.