«Развращенный поселянин, или Опасности города» Николя-Эдме Ретифа де ля Бретона, 149

«О человеке, его умственных способностях и его воспитании. Посмертно изданное сочинение» (Homme (De l’), de ses facultés intellectuelles, et de son éducation: Ouvrage posthume d’ Helvétius) Клода Адриана Гельвеция, 144

«Проповеди на праздники христианской церкви, служащие продолжением Речи о евангельской морали» (Sermons pour les fêtes de l’ Eglise chrétienne, pour servir de suite aux Discours sur la morale Evangélique) Эли Бертрана, 143

«Письмо теолога автору словаря „Трех веков литературы“» (Lettre d’ un théologien à l’ auteur du dictionnaire des Trois siècles littéraires) Жана Антуана Николя де Карита, маркиза Кондорсе, 143

«Пища духовная, или Собрание молитв на все дни недели, на главные праздники года и на различные важные случаи» (Nourriture (La) de l’ âme, ou Recueil de prières pour tous les jours de la semaine pour les principales fêtes de l’ année et sur différents sujets intéressants) Жана-Родольфа Остервальда, 137

«Полное собрание сочинений» Жан-Жака Руссо, 136

«Философские письма» Франсуа-Мари Аруэ де Вольтера, 130

«Истинный причащающийся, или Трактат о Святой Вечере и средствах участвовать в ней благим образом» (Vrai (Le) communiant, ou Traité de la Sainte Cène et des moyens d’ y bien participer) Даниэля де Сюпервиля, 130

«Разоблаченное христианство, или Исследование принципов и воздействия христианской веры» Поля-Анри-Дитриша Тири, барона д’ Ольбаша, 128

«Сентиментальное путешествие» (Voyage sentimental, par M. Sterne sous le nom d’ Yorick, traduit de l’ anglois) Лоренса Стерна, 127

«Любовники-республиканцы, или Письма Никия и Киниры» (Amants (Les) républicains, ou Lettres de Nicias et Cynire) Жан-Пьера Беранже, 127

«Кум Матье, или Пестрота человеческого ума» (Compère (Le) Mathieu, ou les bigarrures de l’ esprit humain) Анри-Жозефа Дюлорана, 124

«Советы народу о здоровье» Самюэля-Огюста-Андре-Давида Тиссо, 119

Этот список можно дополнить самыми востребованными книгами из числа тех, что издавало STN, само или в сотрудничестве с другими издательскими домами. Там окажется, скажем, «Философская история» Рейналя (161 экземпляр вдобавок к 236, проданным из «общего запаса»), что ясно свидетельствует о том, что эта книга была в числе самых покупаемых, особенно если принять во внимание, что собственное издание STN, осуществленное совместно с Жаном Абрамом Нуффером из Женевы, разрослось до десяти томов. Среди других опубликованных STN книг, клиенты чаще всего заказывали два из наиболее популярных текстов Луи Себастьена Мерсье: «Картины Парижа», в четырех томах (300 экземпляров, из которых STN напечатало 274; у других издателей комплект доходил до двенадцати томов) и «Мой ночной колпак» (233 экземпляра); полное собрание сочинений Клода-Жозефа Дора в девяти томах (320 экземпляров); «Систему природы» Поля-Анри-Дитриша Тири, барона д’ Ольбаша (306 экземпляров); «Инков» Жана-Франсуа Мармонтеля (288 экземпляров) и «Основы всеобщей истории, древней и новой» Клода-Франсуа Ксавье Мильо в девяти томах (218 экземпляров).

Сам по себе список названий может сбить с толку читателя, у которого возникнет впечатление, что он попал в водоворот случайных цифр. Как сориентироваться среди сотен заказов на 1145 разных изданий, принадлежащих ко всем видам тогдашней литературы? И вряд ли перечисление нескольких десятков книг, чаще прочих упоминаемых в заказах постоянных клиентов, может серьезно помочь делу. Даже если исключить протестантские издания, которые предназначались для гугенотского меньшинства французской читающей публики и пользовались особым вниманием «Общества», сам по себе список бестселлеров может вводить в заблуждение сразу несколькими способами. Для того чтобы получить более детализированное представление о книжном спросе, следовало изучить весь корпус из 1145 наименований, от заказа к заказу и от книготорговца к книготорговцу. Многократно проштудировав весь этот корпус данных, я схематически распределил их по следующим рубрикам, названия которых должны указывать на основные характеристики текстов. Оспорить полученные выводы может каждый, кто сверится с исходной базой данных на robertdarnton.org284.

Самая неожиданная особенность списка бестселлеров – по крайней мере в той его части, которая менее всего известна современному читателю, – это бросающееся в глаза изобилие текстов, резко направленных против Людовика XV, его любовниц и его министров. Как я уже объяснял в предыдущих главах, где часто заходила речь о жажде книготорговцев заполучить их, публикация всех этих текстов после 10 мая 1774 года, когда король скончался, подстегивалась стремлением публики к сведениям о тайнах версальского двора, предположительно полученным из первых рук. Помимо соблазна, вызванного возможностью подглядеть за сильными мира сего сквозь замочную скважину, была в этом стремлении и своя политическая составляющая. Памфлеты выставляли на всеобщее обозрение ту практику коррупции и злоупотреблений властью, которая пронизывала все это царствование, с 1715 по 1774 год. Кроме того, главным объектом внимания в них был политический кризис 1771–1774 годов, связанный с правительством Мопу, которое уничтожило политическую власть провинциальных парламентов, отчего сама монархия в глазах множества современников приобрела очевидные признаки деспотизма. Многие из этих libelles заимствовали сведения из нелегальных новостных листков, популярных куплетов и сплетен, переписанных от руки на клочке бумаги, которые продавались из-под полы вплоть до 1774 года, а затем были переработаны в псевдоисторические нарративы285.

Впервые познакомившись с этой литературой, с тех пор едва ли не полностью позабытой, я решил, что в предреволюционные годы она представляла собой достаточно мощное оружие286. Но теперь, получив возможность оценивать ее в контексте всего корпуса заказанных книготорговцами текстов, я вынужден скорректировать свою точку зрения. Одна проблема связана со специфическим характером заказов, поступивших из Лудёна, от Малерба, который специализировался на запрещенной литературе куда более плотно, чем любой другой из постоянных клиентов STN. Он заказывал эти книги в больших количествах – гораздо больших, чем то было принято среди солидных книготорговцев, которые редко позволяли себе идти на риск, связанный с торговлей нелегальным товаром. По правде говоря, общая структура торговых операций Малерба настолько серьезно отличается от того, что мы можем наблюдать на примере других владельцев книжных магазинов, что у меня даже было искушение вовсе исключить его из выборки. Но делать этого я не стал, поскольку именно его предприятие дает представление о том, чем торговали многочисленные книгоноши, а их деятельность следует принимать в расчет, если мы собираемся изучать не только основные распределительные каналы, но и куда более разветвленную капиллярную систему. Однако явное предпочтение памфлетам в заказах Малерба искажает общую картину спроса на этот вид литературы287. На его заказы приходится 278 из общего числа в 1001 экземпляр затребованных книг, которые занимают первую строчку в списке «бестселлеров» (если не считать псалмов в различных изданиях, которые предназначались для читателей-гугенотов). Кроме того, он заказал 268 из 324 экземпляров «Мемуаров аббата Террэ» и 110 из 294 экземпляров «Исторического дневника о перевороте, произведенном в устройстве французской монархии месье де Мопу». Конечно, серьезный спрос на эти издания наблюдается и со стороны более консервативных и «солидных» книготорговцев, таких как Риго в Монпелье, Мосси в Марселе, Бержере в Бордо и Шарме в Безансоне. Но в расчет следует принять и еще одно соображение: даты заказов. Все пасквили, имеющие отношение к Людовику XV, были заказаны с 8 ноября 1774 по 3 декабря 1777 года, за исключением одного крупного заказа на «Частную жизнь Людовика XV» от Шарме в 1781‐м. Бóльшая часть заказов приходится на 1775 и 1776 годы. Если верить Шарме, ближе к 1780‐му спрос на подобного рода литературу резко пошел на спад. В свете этих данных я склоняюсь к тому, чтобы отказаться от своей прежней точки зрения и выдвинуть предположение несколько менее радикальное: скандальные пасквили произвели на французскую читающую публику колоссальное впечатление в середине 1770‐х, но если рассматривать весь период с 1769 по 1789 год, то доля их окажется далеко не такой заметной, так что в моем списке бестселлеров они занимают незаслуженно большое место.

Книги, написанные philosophes, в списке бестселлеров представлены достаточно хорошо, а если обратиться к полному списку из 1145 наименований, то их значимость сделается еще более очевидной. Французское Просвещение – явление настолько разнородное, что никакой перечень избранных произведений, представляющих его, не будет достаточно обоснованным. Но вверху списка бестселлеров определенно заслуживают места два произведения. Утопический роман Мерсье «Две тысячи четыреста сороковой год» популяризировал идеи philosophes, и в особенности идеи Руссо, настолько доходчиво, что книготорговцы без устали заказывали еще и еще. Вышедшая из-под пера Рейналя «Философская история», к которой приложил руку еще и Дидро, предлагала читателю огромный компендиум просветительской мысли, и, если судить по заказам книготорговцев и по большому количеству изданий, публика с готовностью раскупала эту книгу, особенно после того, как парижский парламент принял решение о ее уничтожении и 29 мая 1781 года палач публично сжег ее на площади.

Достойное место в этом списке обеспечили себе также Вольтер и Руссо – Вольтер за счет скабрезной антиклерикальной «Орлеанской девственницы» и знаменитых «Философских писем», а Руссо благодаря различным изданиям полного собрания сочинений. Если пробежаться далее по общему списку заказов, мы поймем, что позиции Вольтера были сильнее. Свое девятитомное издание «Вопросов к „Энциклопедии“» STN распродало легко и быстро, а кроме того, получало заказы почти на три десятка других книг мэтра, причем в таком большом количестве и на такой широкий спектр самых разных произведений – романов, исторических сочинений, стихов, пьес, эссе, сборников и полемических памфлетов, – что в общем и целом это свидетельствует о весьма серьезном спросе на труды умеренного направления в просветительской литературе, которое воплощал собой Вольтер. Вместе взятые, эти книги Вольтера дают набор вполне согласующихся между собой тем: толерантность, терпимость, рационализм, антиклерикализм, деизм, принципы справедливости и личной свободы, которые противоречат нормам и ценностям Старого режима, но не ведут к отрицанию иерархического общественного порядка и власти короля.

После смерти Руссо в 1778 году STN ввязалось в борьбу за рукописи «Исповеди» и других его неизданных сочинений, но проиграло. Однако получить готовые книги от других издателей было несложно, а клиенты требовали их весьма настойчиво. Нёвшательцы получили заказы на девяносто восемь экземпляров «Посмертного собрания сочинений» Руссо, на 129 экземпляров «Исповеди» и на 136 экземпляров разных изданий полного собрания сочинений. Зато такая книга, как «Об общественном договоре», потребовалась всего в четырех экземплярах, а «Эмиль» в шести. Правда, оба текста входили в собрания сочинений, а те расходились бойко. Кроме того, вкус к руссоистскому направлению прослеживается и по заказам на другие издания, на книги за авторством Мерсье или на «Размышление об „Исповеди“ Ж.-Ж. Руссо» (Réflexions sur les Confessions de J.-J. Rousseau) Антуана Сервана.