Книги

Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

22
18
20
22
24
26
28
30

Впрочем, если вдаваться в общие рассуждения, я могу указать, чем данное исследование в состоянии облегчить понимание идеологических истоков Французской революции. Приведенные здесь статистические данные ясно свидетельствуют о том, насколько глубоко идеи Просвещения проникли во французскую культуру при Старом режиме. Понятно, что в книгах, написанных философами Просвещения, отразилось множество разных тенденций, но если бы мне пришлось выбирать одну-единственную книгу, которая лучше прочих проиллюстрировала бы популяризацию идей Просвещения, то я бы остановился на «Две тысячи четыреста сороковом годе» Мерсье, несомненном бестселлере, в котором публике предлагалась панорама общества, построенного на руссоистских принципах, в противоположность написанным тем же Мерсье «Картинам Парижа», еще одному бестселлеру, где наглядно демонстрировались жестокость и несправедливость современного социального порядка. Я упомянул бы также о популярности трех других авторов, чьи имена постоянно мелькают в письмах книготорговцев: Рейналя, Мирабо и Ленге. После того как умерли Вольтер и Руссо, именно эти трое оказывали наибольшее влияние на читающую публику и персонифицировали – каждый на свой лад – ту угрозу, которую произвол властей представляет для свобод рядового француза. Политические пасквили, лучше всего представленные «Анекдотами о госпоже графине Дюбарри», развивали тему деспотизма и связывали ее с картиной упадка нравов в высших слоях общества. Впрочем, скорее всего, подобного рода сплетни импонировали читателю гораздо меньше, чем литературная чувствительность, – особенно тем из них, кто предпочитал романы вроде «Испытаний чувства» и такие книги для детей, как «Чтение для детей, или Подборка коротких рассказов, пригодных и для того, чтобы развлечь их, и для того, чтобы научить их любить добродетель». Некоторые из наиболее популярных книг открыто высмеивали существующие порядки в манере Вольтера, чьи сочинения в заказах книготорговцев упоминаются очень часто. Но доминирует во всем этом корпусе текстов все-таки другой тон, ориентированный на чувствительность (sensiblerie) и добродетель. Непосредственная реакция на современные политические события присутствует в очень небольшом числе книг, если не считать полемических сочинений, связанных с министерской деятельностью Неккера. Самые востребованные книги передавали не прямые политические послания, а общие воззрения, которые противоречили существующему положению вещей. Наиболее очевидным образом эта позиция выражена в «Философской и политической истории европейских установлений и торговли в обеих Индиях» Рейналя, огромном, беспорядочно выстроенном труде, полном натяжек и противоречий, но наряду с этим – и пульсирующей энергии, которая в большинстве случаев находит выход в моральном неприятии. Эти книги были очень и очень разными, но они несли на себе отпечаток незримого знания о том, что мир, каков он есть, непохож на мир, каким он должен быть. Альтернативная реальность была вполне представима и востребована. И в 1789‐м, в русле того мощного движения, которое переполняло книжный рынок еще с 1769 года, мысль претворится в действие.

Никто из тех людей, которые сделали удовлетворение книжного спроса своей профессией, даже понятия не имел о том, что готовит почву для революции. Они решали частные и обыденные задачи, а если брались рассуждать о собственном опыте, то иллюзий не строили. Как сказал Остервальд, имея в виду свой издательский опыт: «Верить можно только в то, что ты видишь собственными глазами и можешь ухватить в кулак»318. А Жан-Франсуа Бийо из Тура, имея в виду собственный опыт в качестве книготорговца, писал в STN: «Наверняка вам известна поговорка о нашем городе или, если угодно, его характеристика… 99 богатых рестораторов и один умирающий с голоду книготорговец»319. Тот книжный мир, в котором они жили, не прощал ошибок и был слишком тесно связан со Старым режимом, чтобы пережить Революцию. Так что в конечном счете он оказался миром утраченных иллюзий.

Благодарность

В архиве Société typographique de Neuchâtel я работал начиная с 1965 года, а потому хотел бы выразить особую признательность сотрудникам и директорам Bibliothèque publique et universitaire de Neuchâtel. Директора библиотеки, от Эрика Берту до Жака Ришнера, Мишеля Шлупа и Тьери Шатлена, великодушно оказывали мне помощь, предоставив неограниченный доступ к архиву STN, а затем и услуги по микрофильмированию, ксерокопированию и оцифровке сотен и сотен документов. И прежде всего я благодарен Мишелю Шлупу за то, что он снабдил меня большей частью приведенных в этой книге иллюстраций – и за то, что пригласил принять участие в подготовке двух больших томов, опубликованных самой библиотекой: L’ édition neuchâteloise au siècle des Lumiéres: La Société typographique de Neuchâtel (1769–1789) (Neuchâtel: Bibliothèque publique et universitaire de Neuchâtel, État 2002) и Le rayonnement d’ une maison d’ édition dans l’ Europe des Lumières: La Société typographique de Neuchâtel 1769–1789 (Neuchâtel: Éditions Attinger, 2005). Морис де Триболе стал моим проводником в том лабиринте, который представляет собой собрание нотариальных документов в Государственном архиве Нёвшателя, а другие друзья-нёвшательцы помогали, чем только могли, включая предоставление жилья, что само по себе – серьезная проблема для большой семьи с весьма ограниченными средствами. Помимо коротких визитов, мы четырнадцать раз подолгу жили в Нёвшателе и в близлежащих деревнях летом и один раз зимой. Я благодарю покойных Шарли и Лилиан Гийо, которые сдавали квартиру моей жене, Сьюзен, и мне в 1966 и 1967 годах; Жаку Ришнеру, который находил для нас жилье в нескольких деревнях возле озера; Реми Шереру, который познакомил нас с покойной Анни Гуткнехт, нашей любимой хозяйкой из Ландерона; Морису и Николя де Триболе, которые пустили нас пожить в свой фамильный шато в Мотьере, наполненный мебелью XVIII века и воспоминаниями о Руссо; Филиппа и Мари-Анн Маргера, которые много раз селили нас в своем доме над виноградником; и Алена и Ан Роберов, которые столько раз готовили нам еду в своем доме на склоне горы. Друзья водили нас на долгие прогулки по склонам Юрского хребта (crête du Jura), с остановками на alpages, где нас угощали ветчиной собственного изготовления и, если дело было осенью, civet de chevreuil. Из лета в лето Жак и Ингрид Ришнер устраивали вместе с нами пикники на берегу озера, прямо напротив библиотеки. Соединив tartes au fromage с купанием, мы с Жаком возвращались в библиотеку и трудились там плечом к плечу, он над документами о типографии, я – над бумагами, связанными с книжной торговлей. Мишель Шлуп и Каролин Калам познакомили нас с обычаями gens du haut и с радостями fermes-restaurants в горах вокруг Ла Шо-де-Фона. Филипп Маргера помог мне наладить связи с местным университетом, где я преподавал на протяжении семестра в качестве приглашенного профессора, а потом неоднократно возвращался туда, чтобы прочесть лекцию или принять участие в конференции. Другие друзья тоже помогали нам, каждый на свой лад. Как воздать должное им всем? Они впустили нас с женой в свою жизнь и сами стали частью нашей жизни. Пока я работал в архиве, разбирая папку за папкой, год за годом, наши дети росли вместе с их детьми, и мы, взрослые, тоже росли, разделяя и радости, и горести на протяжении более чем пятидесяти лет. Эта книга – а также сопровождающий ее сборник материалов, который выйдет в ближайшем будущем, – представляет собой итог этого опыта, и я ее посвящаю моим нёвшательским друзьям, в память об ушедших и в знак признательности живым. И прежде всего – Жаку Ришнеру, который умер в то самое время, когда я вносил последнюю правку в конечный вариант рукописи.

Исследования в Нёвшателе я дополнил многими годами работы в парижских архивах, особенно в собрании Аниссон-Дюперрон и в коллекции Chambre syndicale de la Communauté des libraires et des imprimeurs de Paris в Национальной библиотеке Франции – хотя были еще и документы, касающиеся Бастилии в Библиотеке Арсенала, и другие архивы. Директора НБФ, от Эмманюэля Леруа Ладюри до Жана-Ноэля Жаннене и Брюна Расина были неизменно любезны, а их сотрудники с готовностью приходили мне на помощь – особенно Жан-Доминик Мелло и Жаклин Сансон.

Источники, хранящееся в Нёвшателе и Париже, настолько богаты и многочисленны, что я никак не мог отдать им должное в одной-единственной книге. В итоге наиболее важные документы – наряду с картами, иллюстрациями, отдельными статьями и подборкой собственных более ранних публикаций – я решил разместить в открытом доступе, на сайте www.robertdarnton.org, который я запустил весной 2013 года. Читатели этой книги могут обратиться к этому сайту, чтобы получить более подробную информацию и ознакомиться с документами.

Ни один человек не смог бы в одиночку транскрибировать все оцифрованные рукописи, идентифицировать все книги и выполнить все статистические расчеты, выложенные ныне на сайте. На протяжении последних двадцати лет, на разных стадиях работы мне помогали дипломники и научные сотрудники, и я хочу выразить признательность им всем – за долгий и тяжелый труд. Это Элисса Белл, Сара Бенхаррех, Мартина Бенджамин, Эндрю Кларк, Бриджид Дорси, Натаниэл Хей, Фредерик Индервильди, Мириам Николи, Тьерри Ригонь, Мадлен Шварц, Дженнифер Цьен и Катерин Витт. Дизайном и поддержкой сайта занимались Роберт Леверс и Аристос Коянис, которым огромную помощь оказал мой замечательный ассистент, Арлен Наварро. Скотт Уокер из картографического отдела Гарвардской библиотеки предоставил карты, которые очень мне помогли благодаря его экспертным оценкам исторического материала.

Я хочу поблагодарить Принстонский университетский комитет по исследованиям в сфере гуманитарных и социальных наук и Фонд Флоренс А. Гулд, которые на протяжении многих лет поддерживали мой проект. В особенности я признателен Джону Р. Янгу, президенту фонда Флоренс А. Гулд, а также его покойной жене, Мэри. Они щедро продлевали мне грант, несмотря на то что мне приходилось прерывать работу над проектом, чтобы успевать со срочным делами и выполнять возложенные на меня обязанности – прежде всего в качестве университетского библиотекаря в Гарварде с 2007 по 2015 год. Финальный вариант рукописи я закончил уже под эгидой Institut d’ Etudes Avancées de Paris, с финансовой поддержкой от французского государства, осуществляемой через Agence Nationale de la Recherche, programme «Investissements d’ avenir» (ANR-11-LABX-0027-01 Labex RFIEA+).

И наконец, я благодарю Тимоти Бента, моего редактора из издательства Оксфордского университета, и Жана-Франсуа Сене, переведшего книгу на французский для публикации в издательстве «Галлимар», за их долгий и тяжкий труд, благодаря которому текст стал значительно лучше.

1

Наиболее важные источники, на которые я систематически опираюсь в этой книге, хранятся в архиве Бастилии из Библиотеки Арсенала и в двух больших собраниях из Национальной библиотеки Франции: в Собрании Аниссон-Дюперрона и в архиве Палаты Общества печатников и книготорговцев города Парижа.

2

В русской традиции – «Генеральный откуп» (Примеч. ред.).

3

В нашем издании система изменена: для удобства читателя все французские названия даются в русском переводе, а при первом упоминании – и в оригинале (Примеч. ред.).

4

Ливр стоил 20 су, су – 12 денье. Эти сугубо абстрактные величины, которые использовались при расчетах, не соответствовали находившимся в обращении монетам. Фаварже, вероятнее всего, носил в кошельке лиарды (1 лиард стоил 3 денье) и экю (1 экю равнялся 3 ливрам). Опасаясь грабителей, он вряд ли возил с собой такие ценные монеты, как луидор, стоимость которого равнялась 24 ливрам. Если ему требовались значительные суммы, он мог на них рассчитывать в тех городах, где у STN существовали доверительные отношения с банкирами или торговцами. Покупательная способность ливра не была величиной постоянной. В 1789 году простой парижский рабочий получал 20–30 су в день, а квалифицированного каменщика можно было нанять за 40. Стандартная четырехфунтовая буханка хлеба обходилась, как правило, в 8 или 9 су, но в скудные времена эта цена могла удваиваться. См.: George Rudé. The Crowd in the French Revolution. Oxford: Oxford University Press, 1967. Р. 21–22.

5

Дневник Фаварже вместе с росписью расходов выложен на сайте, созданном специально для того, чтобы сопровождать эту книгу: www.robertdarnton.org. Там можно свериться с французской расшифровкой рукописи, с оцифрованным оригиналом и с английским переводом. Все цитаты в нижеследующих главах взяты из документов, представленных на сайте как в виде оцифрованной рукописи, так и в расшифровке – там их легко можно найти по имени того человека, о котором идет речь. Поскольку на сайте выложено множество документов, с которыми при необходимости читатель легко может свериться, в книге я свел примечания к минимуму.

6