Я поправила своё простенькое платье в крупный горох и взглянула на модно одетую девушку, стоящую рядом с Кириллом:

– Спасибо, Марина. Ты тоже отлично выглядишь.

Девушка подошла ко мне и обняла за плечи. Объятия были холодными и неискренними – просто для вида. Я прекрасно знаю, как обнимают люди, которым мы действительно дороги – так, будто через это короткое прикосновение хотят поделиться частичкой своего тепла. Марина же отстранилась от меня, не успев прикоснуться.

От неё пахло дорогими духами. Этот тяжёлый, душный аромат за одну секунду перенёс меня в прошлое. Удивительно, как много хранят запахи. Я же обещала себе перед встречей, что прошлое – в прошлом и что я не буду вспоминать ни о чём. Но стоило мне почувствовать этот аромат, как перед глазами сразу же стали мелькать картинки, которые я так старалась забыть весь этот год…

– Когда я получила твоё письмо, я не поверила своим глазам, – заговорила Марина, смотря на меня внимательным взглядом из-под густых наращённых ресниц, – а когда прочитала его, то подумала, что ты тут, в своей деревне, совсем сошла с ума. Наверное, я так и не ответила бы, если бы Кирилл сам не нашёл это письмо в куче старых бумаг.

– Ты тоже подумал, что я сошла с ума? – спросила я, обращаясь к Кириллу.

– Нет, что ты, – ответил он, помолчал, а потом добавил с хитрым видом: – Помнится, ты всегда была с лёгкой придурью!

На пару секунд над нами повисла тишина, а потом мы, не сговариваясь, засмеялись все вместе. Кирилл отвел глаза в сторону и сказал:

– На самом деле люди в моем положении готовы поверить во всё, даже в Деда Мороза. Лишь бы продлить хоть ненадолго эту чёртову жизнь.

Марина отвернулась, я смотрела на Кирилла и не знала, что ответить.

Пора было отправляться в путь. Нас ждала Улита. Накануне я приходила к ней в хижину, чтобы напомнить о своей просьбе. Улита была местной ведьмой, да такой древней, что даже старики не могли вспомнить, сколько ей лет на самом деле.

Улита жила в лесу отшельницей. Вместо одежды носила старое, заношенное до дыр тряпьё, покрывала голову посеревшим от времени платком, из-под которого в разные стороны торчали пряди седых волос. Её кожа была покрыта глубокими морщинами и бородавками; кустистые, постоянно нахмуренные брови придавали лицу суровое выражение, а под тонкими, крепко сжатыми губами скрывалась беззубая челюсть. Из-за отсутствия зубов речь Улиты была своеобразная – с обилием шипящих и свистящих звуков, а когда она ругалась, то во все стороны летели брызги слюны.

Дети боялись Улиту как огня, ведь родители с пелёнок пугали непослушных малышей злой старухой, живущей в лесу. Да и взрослые люди её опасались: слишком вредной ведьмой она была. Чуть что не по ней – губила урожай одним своим проклятьем, сжигала сено искромётным взглядом, валила здорового мужика на ровном месте – так, что он и подняться потом не мог от непонятного недуга.

Я видела ведьму Улиту лишь однажды, в детстве: как-то она прошла мимо нашего дома, остановилась у калитки и позвала меня.

– Эй, девчонка, не хочешь ли пойти со мной? Мне как раз нужна помощница по хозяйству!

Я испугалась до смерти и, помотав головой, попятилась к дому. Мама всегда мне говорила, что спиной к ведьме поворачиваться ни в коем случае нельзя: она непременно нашлёт порчу и я сгнию заживо. Поэтому маленькими шажками на трясущихся ногах я двигалась назад, но вдруг оступилась и упала в траву. Ведьма Улита разразилась противным громким смехом, а потом сказала:

– Ну-ну! Настанет день – придёшь ко мне сама!

Я так сильно испугалась, что, вскочив на ноги, бросилась бежать к дому, крича во всё горло:

– Мама! Мама!

Мама с испуганным лицом выбежала на крыльцо, но, увидев, что со мной всё в порядке, облегчённо вздохнула.