А тем временем под Варной русские траншеи постепенно подошли вплотную к укреплениям. Под руководством Шильдера были подведены мины. Они подняли на воздух два бастиона, в груды развалин превратились соседние кварталы. Тут уж защитникам стало ясно: крепость обречена; 29 сентября Варна капитулировала. Пытавшийся ей помочь корпус Омера-Врионе сразу покатился прочь, и его преследовали, били в хвост [91]. Осень прервала войну. Закрепившись гарнизонами в занятых крепостях, армию отвели на зимние квартиры.

Вернулся в Россию и царь. При этом подвергся нешуточной угрозе. Корабль «Париж», на котором он плыл, попал в страшную бурю. Могло если не потопить, то поломать снасти и отнести к турецким берегам. Когда среди ночи с большим трудом дошли до Одессы, государь первым делом отправился в городской собор – там было пусто, прибежал только один разбуженный священник, и Николай горячо молился с несколькими приближенными. Но на фронтах настало затишье. Хотя оно было обманчивым. Великий визирь из своего лагеря под Шумлой выступил было отбивать Варну, и его останавливали в боях. На Кавказе турецкий корпус осадил Ахалцих, другой отряд обнаружился в Гурии. Пришлось высылать против них силы, прогонять.

К новой кампании турки собирали все силы – 150 тысяч на Дунае, 40 тысяч в Албании, более 100 тысяч на Кавказе. Но надеялись не только на себя. Помогать им взялись англичане. Враждебную позицию к России неожиданно заняла и ее партнерша по Священному Союзу – Австрия. Чтобы воспрепятствовать усилению русского влияния на Балканах, она стала угрожать. Демонстрировала готовность вмешаться, под видом маневров сосредоточивала войска в Трансильвании. Николай I был вынужден отвлечь на австрийскую границу крупные контингенты под командованием брата Константина – 6 русских корпусов и армию царства Польского. Турки с англичанами подталкивали и Персию расторгнуть мир. В январе 1829 года в Тегеране не без участия османской и британской агентуры разбушевались фанатики, разгромили посольство России. Посол А. С. Грибоедов с несколькими сотрудниками и казаками охраны отбивались до последнего, положили 80 нападающих, но почти все погибли, 37 человек.

Мало того, у врагов и на этот раз были союзники внутри Российской империи. Те самые заговорщики из польского «Патриотического общества», которые были связаны с декабристами, планировали с ними совместное восстание и избежали наказания, оправданные польскими властями. Они снова занимали командные посты в армии, вовлекали в свои структуры новых членов. Хотя надо сказать, что Николай I очень внимательно отнесся к своим польским подданным, к их национальной гордости, истории, традициям. Даже победу под Варной, одержанную сугубо русским оружием, он представил как общую. Вспомнил, что в 1444 году в битве с турками под Варной погиб польский король Владислав III, возглавлявший крестовый поход. Царь объявил, что хочет почтить память «моего предшественника», велел поставить в Варшаве памятник Владиславу, послал туда «в честь героя» 12 трофейных пушек из Варны – как символ, что Николай расквитался за него.

Оценили? Как бы не так! Польских «патриотов» война с турками как раз очень обрадовала. Они сочли, что русские увязнут, будут терпеть поражения, нести потери – и сложатся подходящие условия для их восстания. Шли лишь чисто теоретические споры, не помешает ли это освободительной борьбе Греции. Ведь ей громогласно сочувствовал весь Запад. Но к борьбе России подобные симпатии никак не относились. А потом добавилась угроза со стороны Австрии, и тут уж «патриоты» вообще возбудились. Польские войска оставались в тылу. Были свежими, сохранили силы. С нетерпением ждали, когда же австрийцы вступят в войну. Вот тут-то поляки ударят русским в спину. Хотя это, кстати, было парадоксально с точки зрения здравого смысла. Польские области, доставшиеся австрийцам, не получили никаких особых прав и автономий, в отличие от российских. Нет, «патриоты» готовились перекинуться на их сторону!

Но замыслы врагов России расширить конфликт не удались. Правительство Персии после полученной взбучки боялось русских. Шах с извинениями отправил в Петербург целый обоз драгоценностей, только бы умилостивить царя, не навлечь за истребление посольства новую грозу. Сдержать Австрию помогла дружба Николая с королем Пруссии, своим тестем Вильгельмом III. Тот намекнул австрийскому императору, что не стоит задевать его зятя. Австрийские манёвры неожиданно резко воспринял и французский король Карл X. Открытым текстом передал в Вену – если посмеет выступить против России, то он объявит Австрии войну.

А завязнуть в затяжных и изматывающих боях с турками Николай не собирался. Витгенштейна он сместил, назначил главнокомандующим одного из своих помощников, Дибича. Тот деятельно занялся пополнением армии, вопросами ее обеспечения, хозяйственной частью. Наладил четкое взаимодействие с Черноморским флотом Грейга и с эскадрой Гейдена, которая все еще оставалась в Эгейском море, помогая грекам. Армия великого визиря Мехмеда Решад-паши по-прежнему стояла у Шумлы. Дибич наметил главный удар и прорыв в другом месте, у Силистрии.

К этой крепости двинулись осадные части, саперы, артиллерия. По левому берегу Дуная сюда подходили и основные силы армии. Руководить осадными работами снова определили Шильдера. Он навел понтонный мост через Дунай, и русские полки двинулись через реку. Чтобы сорвать переправу, турки стянули к ней все корабли своей дунайской флотилии. Но Шильдер был еще и энтузиастом использования ракет. Они не были новинкой, англичане позаимствовали их у индусов, применяли в Наполеоновских войнах. Хотя у тогдашних пороховых ракет была очень низкая точность попадания. Однако Шильдер превратил несколько лодок и баркасов в плавучие ракетные батареи, и уж такую цель, как масса вражеских кораблей, сгрудившихся на реке, они накрыли хорошо. Флотилия заполыхала, уцелевшие суда спешили убраться.

Начались бои и на море. Из Босфора вышла турецкая эскадра, 15 кораблей, чтобы препятствовать русским перевозкам. Между Синопом и Батумом она перехватила, окружила и заставила сдаться 36-пушечный фрегат «Рафаил». Но всего через 3 дня, 14 мая, позор русского флота смыл 18-пушечный бриг «Меркурий» капитан-лейтенанта Казарского. Его догнали и взяли в клещи два самых мощных турецких корабля, «Селимие» (110 орудий) и «Реал-бей» (74 орудия). Однако 115 человек команды приняли неравный бой. У двери пороховой камеры положили заряженный пистолет – чтобы последний оставшийся в живых офицер смог взорвать корабль. Канонада гремела несколько часов, и случилось невероятное. Наши моряки повредили мачты и паруса у обоих турецких кораблей, бриг оторвался от них.

«Меркурий» получил 22 пробоины в корпусе и 133 в парусах, 4 человека были убиты и 6 ранены, но маленький кораблик победил двух гигантов! Он был награжден Георгиевским флагом, нижние чины – Георгиевскими крестами. Все офицеры удостоились орденов, их повысили в чинах, Казарского – сразу на две ступени. Всем им в дворянские гербы царь добавил изображение пистолета – лежавшего у крюйт-камеры. Повелел, чтобы в составе Черноморского флота всегда состоял корабль под названием «Меркурий». А вылазки турецких эскадр на этом кончились. По планам Дибича в конце мая Черноморский флот и Средиземноморская эскадра Гейдена блокировали с двух сторон Босфор и Дарданеллы. Заперли неприятельских моряков в Константинополе.

А под Силистрией, как в прошлом году под Варной, наши войска все теснее обкладывали крепость, приближались к ней траншеями. Все ближе строили осадные батареи, крушившие укрепления. Но великий визирь осаду Силистрии считал делом второстепенным. Он был обуян идеей возвратить Варну – важнейший порт. Собрал свои лучшие силы 40 тысяч воинов с 56 орудиями и в конце мая выступил к Варне. Вот тут Дибич его подловил. Он пропустил турецкое войско мимо своей армии. Часть контингентов оставил у Силистрии, а с собой взял подвижный корпус из 25 тысяч штыков и сабель и стремительным маневром вышел в тыл великому визирю, 30 мая захватил высоты у села Кулевча.

Паша встревожился, что его отрезают от Шумлы, развернулся и бросился в сражение. Его армия навалилась на русских. В отчаянной рукопашной погибли два батальона, другие подразделения стали отходить. Но прямо в гущу схватки генерал Арнольди вывел батареи конной артиллерии. Они с ходу развернулись, окатив турок картечью в упор. Сам Арнольди останавливал отступающую пехоту, она перестраивалась под прикрытием орудий. А Дибич бросил в бой резервы. Турок опрокинули и погнали, они оставили на поле боя 5 тысяч убитых, было взято 1,5 тысячи пленных, 43 орудия, весь обоз.

Разгромленный великий визирь откатился обратно в Шумлу и запаниковал. Был уверен – сейчас вся армия Дибича двинется добить его войско. Спешно собирал подмогу, откуда только можно. Приказал идти к нему гарнизонам ближайших крепостей, вызвал 12 полков, охранявших проходы в Балканских горах. Но тем самым он как нельзя лучше подыграл Дибичу! Русский главнокомандующий в большом секрете готовил свои лучшие части к главной цели – походу за Балканы. Осадные работы Шильдера и нарастающая бомбардировка Силистрии делали свое дело, 18 июня крепость сдалась [92]. Вот теперь-то турки ждали удара на Шумлу. Однако Дибич отправил туда только один корпус – блокировать великого визиря в его лагере. А главные русские силы вдруг устремились на юг. Дорога на вражескую столицу оказалась открытой!

На Кавказе турки, собрав около 120 тысяч воинов, в это время перешли в наступление тремя группировками. У Паскевича было всего 18 тысяч штыков и сабель, 70 орудий. Но он не стал ждать, когда эти массы нахлынут на него. Сам устремился навстречу главной, 70-тысячной группировке Гаджи Сапеха. Два турецких корпуса шли по отдельности, и русские расшвыряли их по очереди. Выплеснулись к крепости Эрзерум – а она-то осталась без защитников. 27 июня после артобстрела она капитулировала. Кстати, вместе с армией этот поход с разрешения царя проделал А.С. Пушкин, описав впечатления в своем «Путешествии в Арзрум» [93]. Другая, 19-тысячная вражеская группировка, подступил к Баязету, где находился лишь маленький отряд князя Чавчавадзе. Атаки продолжались непрерывно 38 часов! Когда их отразили, турки перешли к осаде. Без еды, почти без воды, защитники держались 13 дней, пока не подошла подмога, отогнавшая неприятелей.

А Дибич уже углублялся в сердце Османской империи! По дороге, попутно, взяли несколько крепостей. Великий визирь спохватился, узнал, куда нацелились русские. Отправлял туда собравшиеся у него войска, но было уже поздно. Они или не успевали за нашими полками, или их били по частям. Чтобы преградить путь Дибичу, турки смогли собрать только 20-тысячный корпус у города Сливен, но 31 июля его разнесли в клочья. 7 августа русские очутились вдруг у Адрианополя. Начальник гарнизона был настолько ошеломлен их появлением, что согласился сдать город. Это была «вторая столица» Турции! Уже на подступах к Константинополю!

Султан, его правительство и все столичное население были в полной прострации. Русские стояли в Адрианополе, их эскадры перекрыли морские дороги в Константинополь, не позволяя подвозить войска и припасы. К Дибичу явились султанские уполномоченные, просили о переговорах. Хотя вскоре стало ясно: турки нарочно тянут резину. Надеялись на вмешательство Англии, Австрии. У султана имелась еще одна армия, албанская, 40 тысяч воинов Мустафы-паши, и она уже шла к театру боевых действий. А у русских на самом-то деле положение было критическим. По дороге приходилось оставлять гарнизоны в занятых крепостях, и к тому же в войсках свирепствовала эпидемия дизентерии. В строю оставалось не более 25 тысяч человек. Но Дибич взял турок на пушку. Объявил, что у него инструкция – перемирие только до 1 сентября. Иначе он продолжит наступление.

Пугая неприятелей, он отправил несколько отрядов к Константинополю, стал пересылаться курьерами с Черноморским флотом у Босфора, эскадрой Гейдена у Дарданелл. И подействовало. Султан упросил посла Пруссии быть посредником. Но теперь и англичане с австрийцами подталкивали турок! А то вдруг русские войдут в Константинополь! 2 сентября 1829 года был подписан Адрианопольский мир. По его условиям Россия присоединила черноморское побережье с городами Анапой и Поти, дельту Дуная с островами. Для русских судов открывались Босфор и Дарданеллы, свободное плавание по Дунаю. Османская империя платила нашей стране контрибуцию в 1,5 млн голландских червонцев, на вечные времена признавала, что России принадлежат Грузия и Восточная Армения. Признала и автономию Греции, Сербии, Валахии, Молдавии.

И вот ведь как интересно получается! Сын Николая I, Александр II, в свое время отвоюет автономию для одной Болгарии, и его будут славить как Освободителя. Потому что он пойдет на поводу у облепивших его масонов и либералов, откроет зеленую улицу для их реформ. А его отец добился свободы для четырех балканских стран! Причем с гораздо меньшими издержками и потерями. За всю войну Россия потеряла около 10 тысяч солдат и офицеров убитыми и 5 тысяч умершими от ран и болезней. Но эта победоносная война оказалась затертой, позабытой, малоизвестной, а сам царь заслужил оскорбительное прозвище «Николая Палкина». Это было местью за то, что слишком уж прищемил либералам хвосты. В том числе и за разгром декабристов. И не только их. После блестящей победы над Турцией польским «патриотам» пришлось отложить свои замыслы. Но совсем ненадолго…