Был май, месяц церковных шествий. В тот воскресный вечер Констанция тоже была там, а значит, и Дэвид с ней, хоть он и не был католиком. По крайней мере, я думала, что Дэвид с ней, пока не раздался стук в дверь. Сэм, который пришел ко мне буквально за несколько минут до этого, пошел открывать. Когда он вернулся с Дэвидом, я закричала:

— Что случилось? Где она?

— Ничего не случилось. Констанция в церкви, я тоже, как вы знаете, собирался туда, но потом решил заглянуть на минутку к вам, — он пристально взглянул на меня. — Я хочу поговорить с вами кое о чем, но в присутствии Констанции было бы неловко.

Я с облегчением вздохнула, но все равно не избавилась от тревоги. Чего не должна была слышать Констанция? Родители Дэвида исключались, у него их уже не было, — за что я была благодарна судьбе, — кроме тети, воспитавшей его и безоговорочно принявшей Констанцию.

Я заметила, что он выглядит довольно угнетенным и озабоченным, и, когда он бросил взгляд на Сэма, я спросила:

— Что-то случилось, верно? Можешь говорить при Сэме, он знает о нас все.

Дэвид полез в карман и вытащил конверт, при виде которого я покрылась испариной. Он подался ко мне и проговорил:

— Я покажу вам это письмо, потому что, мне кажется, вы должны знать о нем. Кто-то подсунул его под дверь, пока мы гуляли. Но, пожалуйста, поймите, оно нисколько не повлияет на наши отношения с Констанцией. И я не хочу, чтобы она знала. Похоже, у вас есть враг, и, с вашего разрешения, я отнесу это письмо в полицию.

Моя рука поползла к горлу. «Нет, только не это!»— громко стучало в моем мозгу.

Я начала читать письмо, адресованное Дэвиду. Знает ли он, что Констанция — незаконнорожденный ребенок? Знает ли он, что ее мать имела связь с несколькими мужчинами, в том числе и с собственным братом, а сейчас живет с Сэмом Даулингом? К тому же она больна, а еще побывала и в суде, где ее оштрафовали за пьянство и нецензурную брань. Только первое и последнее утверждение соответствовало действительности, но как я могу доказать, что остальное — неправда?

— Что там? — Сэм протянул руку за письмом, но я смяла лист в руке и опустила голову. Потом услышала, как Сэм сказал Дэвиду — Покажи мне конверт.

Я так и стояла с опущенной головой, когда Сэм обратился ко мне:

— Дай письмо.

Я медленно разжала пальцы, и он взял письмо. Пока Сэм читал, в кухне стояла тишина. Потом, коснувшись моего плеча, Сэм сказал:

— Оставайся здесь. А мы прогуляемся с Дэвидом. Я вернусь.

Дэвид подошел ко мне и, склонившись, твердо сказал: — Прошу вас поверить мне, миссис Уинтер — для меня нет никакой разницы… совершенно никакой…

Я не могла говорить. Он вышел.

Минут через двадцать Сэм вернулся. Я сидела на том же месте, где они оставили меня. Лицо Сэма потемнело, и он не совсем уверенно произнес:

— Не волнуйся, Дэвид все понимает.

— Сэм, — мой голос не дрожал, хотя дрожала каждая жилка моего тела. — Сэм, если он расстроит их свадьбу, я убью его.