— Ты уже сделал все, что мог, Дон Даулинг, и я предупреждаю: больше я тебя не боюсь. Попробуй тронуть ее еще раз — и он будет последним.

Он запрокинул голову и засмеялся. На самой высокой ноте его смех оборвался, и он закричал:

— Кристина Уинтер расхрабрилась. Боже ты мой! И что же мы услышим дальше?

Я с грохотом захлопнула за собой дверь и поспешила на кухню. Как ни странно, на этот раз Констанция не стала выговаривать мне. Я сразу заметила, что она напугана — точь-в-точь, как я в ее возрасте много лет назад.

— Садись ужинать, — так спокойно, как только могла, произнесла я и, поставив перед ней тарелку, тихо добавила — Ты можешь оставаться и кушать в буфете, а потом дедушка, Дэвид или дядя Сэм будут провожать тебя.

Всего несколько дней назад это предложение прозвучало бы нелепо, но сейчас дочь не проронила ни слова.

На следующее утро, перед тем как отправиться на работу, Констанция сказала:

— Я не буду просить Дэвида встречать меня по вечерам — тогда придется все объяснить ему.

При этом она не смотрела на меня, и я не могла сказать ей: «Дэвид знает». Если бы он захотел, то и сам мог сообщить ей об этом.

— Хорошо, милая, тогда сегодня вечером тебя встретит дедушка.

Когда я как можно короче рассказала отцу о том, что Дон пристает к Констанции, пытается запугать ее, и попросила встретить после работы, он все еще не осознал до конца, что происходит.

Скорчив гримасу, он сказал:

— Дочка, он же всегда симпатизировал ей, пойми.

— Отец, это не просто симпатия. Разве ты не видишь?

Он быстро заморгал, как будто наконец начал прозревать, потом бросил через плечо взгляд на стену, разделявшую наши дома.

— Если бы я был уверен в том, что он что-то замышляет, я бы вышиб из него мозги.

— Он замышляет, но не говори пока ничего — еще не время. Сэм знает, и Дэвид знает, а теперь и ты. Отец, ты должен мне поверить. Дон Даулинг — порочный тип, — я вбила кулак в ладонь другой руки, подчеркивая сказанное. Некоторое время отец ошеломленно смотрел на меня, потом пробормотал:

— Не самый лучший тип — я всегда знал это. Лучше мне пока с ним не встречаться.

В течение следующих трех дней Дона не было видно и слышно. Я тщательно вслушивалась в звуки, доносившиеся из соседского дома, но, когда прекращал орать приемник тети Филлис, оттуда не раздавалось голосов — только скрип закрывающихся дверей да ее шагов на лестнице.

А потом наступила суббота. Часов в десять утра прибежал Дэвид и сказал, что уезжает делать репортаж об убийстве, совершенном где-то возле Гартлпула, и не знает, когда вернется — если слишком поздно, то тогда придет к нам завтра утром.