Эд смотрел на то, как корчится и дёргается мальчишка, для собственной безопасности привязанный к кровати ремнями.

На ум отчего-то пришло знакомство с Луной. Тогда малышка спросила, сколько Эд живёт с повреждённым источником. Почти полжизни. До такой «знаменательной» даты оставалось около двух месяцев.

Что сейчас? Дата достигнута и даже пройдена. Первую травму источника Эдмунд заработал больше, чем полжизни назад.

Мальчишка продолжал кричать.

Эд убрал от груди руку, отчаявшись наладить связь с источником.

Вдох.

Выдох.

Прерывистый вдох.

Опираясь на руки и напрягая живот, сел.

Дав себе секунду перерыва, спустил ноги на холодный пол. Возле кровати на тумбочке лежали его вещи — сумка, одежда и обувь. Рядом с постелью стояли больничные тапочки.

Эдмунд не торопился надевать их. Белый с серыми разводами мраморный пол, в темноте ставший чёрно-серым, приятно холодил ступни.

— Эй.

Мальчишка не услышал. Он был полностью поглощён криками.

— Эй, — позвал уже громче.

Парень не отзывался.

Эд взялся за свою сумку. Книги, бумаги, карандаши, деньги, несколько нужных для работы артефактов и лекарства.

Привычка носить с собой все, что может и не может понадобиться вдруг показалась ужасно глупой. Вот зачем ему второй носовой платок? Давно он вообще там лежит?

Зачем артефакт «свечка»? В количестве двух штук. И ведь Эдмунд даже не курит.

Продолговатый брусочек размером чуть больше пальца лёг в ладонь. Эд повертел колёсико на боку. Из маленького алого кристаллика должны были полететь искры, но у Эда никогда не получалось пользоваться такими «свечками».

В сумке нашлась такая же. Но с кнопочкой. При нажатии на неё от кристалла взмыло пламя не выше свечного, с лёгким шипением кидающее в стороны искорки.