— Мам? Эд?… — я не услышала своего голоса, но почувствовала на лице тёплые руки.

Перед глазами медленно начало проясняться. В сером тумане, окутавшем поле, беззвучно бегали фигуры, проступали очертания трибун и здания. Мама ощупывала и вытирала меня носовым платком. Она говорила, но я не слышала слов.

Руку что-то обожгло. Крапива.

В паре метров от меня в самой гуще тумана лежал Эдмунд. От него отлетали кусочки белой материи, паром шли остатки энергии. Земля покрывалась крапивой.

По полю прокатилась мощная чёрная волна, прореживая туман. У Джастина окончательно выгорела искра.

Мама опасливо огляделась, отпустила меня, сняла шаль и растянула на земле. Подтащила меня туда. Голову и кисти положила на безопасный участок.

Приподняла голову Эда и подтянула под неё угол шали, чтоб защитить от крапивы и его.

Теперь относительно друг друга мы с учителем лежали вверх тормашками.

Эдмунд свернулся калачиком. Брови были сдвинуты, глаза плотно закрыты, но из-под век пробивались слёзы. Бледно-красные. По телу время от времени пробегали белые пятна света.

Мама провела рукой по его щекам, стирая разбавленную кровь, и, гладя плечо и волосы, обвела стадион взглядом — никто не спешил к нам на помощь. Она поднялась на ноги и, шатаясь, побрела куда-то. Думаю, за учителями и врачами.

— Эд, — я шевельнула пальцем, касаясь пыльной ладони учителя.

Почерневшие от контакта со щитом пальцы слабо сжали мои. Глаза приоткрылись. Крапива всё разрасталась. Из разрушенного источника уходит последняя энергия.

Эд холодным пальцем коснулся моего носа. Белый рисунок мелькнул перед глазами — плетение. Со сломанной печатью Эд снова мог колдовать, правда, только на остатках энергии.

От чар мне стало лучше. Не сильно, но, воспользовавшись этим, я вплотную придвинулась к учителю. Он заботливо подложил мне под голову руку.

Эдмунд что-то шепнул. Два или три слова. Звука я не слушала, но видела взгляд. Теплота, нежность и искреннее счастье. Готова поспорить, что бы Эдмунд не сказал, именно это он и имел в виду.

Усталая улыбка тронула кровоточащие губы, но в миг исчезла — Эд скривился. От его груди белыми кольцами разлетелась энергия. Крапива ускорила рост, а меж стеблями раздалось чириканье. Пение каких-то маленьких птиц. Одна из них оказалась совсем рядом с нами — крохотный пушистый шарик с задранным хвостиком — крапивник.

Глаза у Эда закатились. Последний лоскут белой материи спиралью взлетел над Эдмундом и растворился в воздухе.

Вокруг заплясали тени. Может люди, может галлюцинации. Я прикрыла глаза.