114. Автор.

…

По лицу непрерывно скользил прохладный ветерок. Вокруг пахло почти как дома, в башне. Только меньше пыли от книг. Чей-то истерический крик разносился по всему помещению, эхом отражаясь от стен.

Нельзя сказать, что что-то из вышеперечисленного мешало Эдмунду спать. Как раз наоборот, всё способствовало крепкому и долгому сну: ровный шум, удобная постель, сквознячок, привычный запах и особенно ужасное самочувствие. Ничего толком не болело, но слабость во всём теле вынудила бы Эдмунда жаловаться на здоровье, если бы кто-то спросил о нём.

Глаза приоткрылись.

Эд всё ещё в академии. В лазарете. Ох, сколько ночей он провёл в стенах этого помещения — и не сосчитать. Однако странно снова тут оказаться. Почему его не отвезли в обычную больницу, не относящуюся к академии? Побоялись транспортировать?

Эд шевельнул левой рукой. Пальцы ощущались в полной мере и должном количестве.

Не в силах поднять руку, Эдмунд снова зашевелил пальцами, таким способом «карабкаясь» кистью по одеялу.

Живот, нижние рёбра, солнечное сплетение, грудина. Источник.

Эдмунд старательно прощупывал кости, но ни в каком положении рука не улавливала потока энергии от источника.

Эд всё понимал с самого начала. Он знал на что подписывается, ломая печать. Знал, что разрыв мог и должен был свести его в могилу. Видел и чувствовал, что его источник полностью сгорел.

Он жив и даже не сильно пострадал во многом потому, что сожжённый источник не мог отравить организм энергией как при разрывах — энергия просто выгорела. Вся. Нечем было отравлять.

Да, конечно, колдовство с повреждённым источником давало о себе знать — некоторые симптомы разрыва ощущались. Например, тошнота, головокружение и всё та же слабость. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывают пациенты с полноценными разрывами.

Эд мог бы встать. Мог бы поесть. Мог бы дойти домой и самостоятельно разобраться со всеми проблемами и последствиями. От чего его сейчас будут лечить? От плохого самочувствия?

Выгорания не лечатся. Это хуже разломов. Хуже печатей. Это не лечится даже на бумаге.

Искра не зажигается повторно. Может быть, чисто в теории, если умереть… окончательно и бесповоротно. А потом воскреснуть, оживёт и она, как нечто, неразрывно связанное с душой, но… это только теория. Ничем не подкреплённая фантазия. Да и лекарства от смерти никто ещё не изобрёл.

Эдмунд жив. И это чудо. Но какой ценой?

Вой, особенно громкий, пронёсся по лазарету, вызывая эхо. Эд повернул голову в сторону, откуда донёсся звук.

На кровати в абсолютном одиночестве орал тот парнишка, с которым весь конкурс бодалась Луна.

Худощавый, ростом чуть выше среднего, с короткими тёмными волосами и глазами, в темноте почти чёрными. Слишком молодой для дипломированного мага. С большим источником и потенциалом, который не суждено реализовать.