Я помялся:

– Через неделю мне нужно будет вернуться. Или около того. Поможешь?

– Каждый второй день мы будем кидать веревку с камнем в правый рукав. Ждем пару часов, потом вытаскиваем, чтобы по ней никто не взобрался. Нам не нужны нежданные гости оттуда. А если попадешь на нечетный день, то подождать придется уже тебе. И так будет, пока я останусь в живых.

Я с благодарностью пожал руку бывшему уголовнику:

– Спасибо, вождь.

– Дружеская услуга. И вот еще что, – голос Си–Така дрогнул. – Береги там мою девочку, Велчер. Доведи ее до места.

– Сделаю. Будь обнадежен.

С рекогносцировки мы вернулись как раз под отключение небосвода. Стоило нам шлепнуться на землю и отстегнуть ранцы, как из темноты выдвинулась огромная фигура Элки. Мы с Си–Таком шарахнулись от великана, в моей руке тихонько засвистел активированный Жезл Власти. Но новоявленный пастырь с готовностью поднял вверх пустые ладони. Он не был вооружен и приветливо улыбался:

– Прослышал, что моя бывшая группа завтра уходит. Вот решил заглянуть, попрощаться. Я скинул девчонкам свежие припасы, они там хлопочут над праздничным угощением.

Мы пожали друг другу руки, словно ничего не случилось. Но я заметил, как Си–Так смотрит на моего бывшего попутчика. Я очень хорошо знаю такой взгляд. Его кидают исподтишка, чтобы решить с какой стороны лучше нанести удар в ухо. Они, как ни в чем не бывало, перебрасывались фразами, а я думал – сколько пройдет времени, прежде чем эти двое вцепятся друг другу в глотки? Союзно им не жить. Поэтому впереди война.

На костровой поляне нас ждал роскошный ужин из крокодильего рагу и вареного водяного картофеля с приправами. Как оказалось, обязанности шеф–повара принял на себя Лазарь, а девушки исполнили роли подручных. Си–Так в честь прощального застолья торжественно извлек из своих запасов пузатую бутыль с мятной настойкой.

– Добрый кубок вина как нельзя кстати перед завтрашней дорогой. Все тревоги уйдут, – важно изрек он, ставя спиртное на низкий обеденный стол.

К общему удивлению, Элки наотрез отказался нарушать спортивный режим. Здоровяк не смог толком объяснить своего воздержания, а покраснел, словно арбузная мякоть. Так и хотелось его успокоить, активированный нейрокомплекс нормально работает и с алкоголем. Уж я–то знаю. Как там по форме донесения? «Проверено многократно личным наблюдением». Пей, веселись, о плохом не думай! Зато Лазарь не стал отнекиваться. Старик плюнул на остатки наноботов в организме и решительно подставил Си–Таку глубокую кружку. Мы лихо сдвинули чашки и опрокинули в себя сладковатое пойло с послевкусием кайенского перца. Лазарь оценил напиток настолько, что тут же запросил вторую порцию. Бесшабашное поведение старика отлично разрядило напряжение. Все заулыбались, отмякли душой. Но через десяток минут нашего больного обуял демон красноречия. Он стал вещать о роли семьи в обществе, о том, как недальновидное нынешнее правительство попыталось подменить семью групповым сознанием.

– Они просто не понимают, с чем пытаются воевать! – такими словами он заключил свой стартовый тезис.

– Благодари судьбу, что ты в Лавакроне, Лазарь. На поверхности твой коммуникатор сейчас уже раскололся бы от штрафов за грехи. Или могло случиться что–нибудь совсем скверное, – угрюмо бросила Беата.

– А–а–а, мне не привыкать, – отмахнулся старик. – Спрашивается, откуда такая непроходимая глупость? Отвечу, они недооценили роль инстинктов! Возобладала ошибочная точка зрения ряда биохимиков, – тут наш оратор почему–то воинственно воззрился на Беату. – Что человек – всего лишь совокупность продуктов эндокринной системы. Дескать, все наши привычки, склад характера, эмоции – это только гормоны. Ха! Значит, у нас теперь развязаны руки, так решили мы! Ведь мы умеем обращаться с гормонами! У нас половина планеты ходит под внешним контролем ферментов! Встроенные медцентры, вживленные накопители файлов и прочая физиологическая мура. В этом крылась основная ошибка, сограждане. Мы недооценили роль инстинктов. Гормоны – лишь средство, а гомеостаз – собственный контроллер. Не больше. А рулят всем инстинкты. Они отдают приказы на действие, стопроцентно управляют человеком, поскольку, когда включаются базовые инстинкты, рассудочное мышление идет отдыхать. Оно подавляется! И комизм ситуации в том, что у нас практически всегда в работе один или несколько инстинктов. Ха–ха, разве не смешно?

Не знаю, как остальным, а Беате точно было не до смеха. Она сидела, кусая губы. Пальцы побелели на чашке с настойкой, в глазах полыхало гневное пламя.

– Что это означает, осмелюсь спросить? – продолжал разливаться Лазарь. – Мы напрасно ополчились на семью. Вот, что это значит. Нет, идея была благая – подменить социумом первую по значимости общественную ячейку. Глупость!

– Не знаю, о чем ты, Лазарь, – прервал я старика. – Меня воспитало государство. Что в этом плохого?

Си–Так и Элки меня поддержали. Каждый из них оказался выпускником детского интерната. Ребяческие воспоминания до сих пор согревали всем нам душу.