– Благодарю.

Громила сделал несколько вращательных движений руками для разминки и отошел за линию ринга. Праведники, растянутые полукругом, заняли свои места на другой стороне. Сигнал к началу! К всеобщему удивлению, Элки сразу перешел в нападение. Он не пробежал, а пролетел несколько шагов к ближайшему сопернику, потом вдруг резко сменил направление, одновременно выбрасывая первый удар. Второй боец, который сам изготовился к атаке и совершенно не ожидал встречного выпада, получил прямой сдвоенный в лицо. Сила тычка была такова, что парня просто вышвырнуло с ринга, причем уже в бессознательном состоянии. Одновременно с ловкостью танцора великан выкинул вбок ногу. Огромная деталь прилетела точно в грудь центральному поборнику справедливости, и в противостоянии «Элки – Праведники» счет стал 2–0. Наш соратник при этом на секунду остался балансировать на одной ноге, и в нее, опорную, врезался третий противник. По всем законам физики и анатомии, Элки должен был опрокинуться на спину. Но вместо этого его соперник отлетел от сустава гиганта, словно от каменного забора. И как раз под опускавшуюся сверху колотушку кулака. Прошло не более десяти секунд с начала схватки, а Элки уже остался один против всего двух оппонентов. Зато теперь они не испытывали иллюзий насчет своего визави и оба были настороже. Не зная, что поделать с этой боевой машиной, они сосредоточили свои усилия на том, чтобы не попасться под его удары. Еще полминуты такая тактика их спасала, а потом Элки сумел прыжком тигра настичь одну из жертв. Он просто вцепился Праведнику в бедро, подмял под себя. Я почти физически почувствовал, как ломается у того неестественно подогнутая нога. Последний правдолюбец взмыл над загривком Элки с занесенным для хлесткого удара локтем. Если бы я успел, то зажмурился бы – настолько страшно выглядел приготовленный рауш. Но вдруг навстречу Праведнику вынесся жестко поставленный кулак. Он вошел тому точно в горло. Тело парня дернулось в воздухе и переломилось пополам в пояснице.

Когда Элки выбросил вверх в триумфальном салюте руки, ответом ему был оглушительный рев всего живого и двуногого на Платформе. Орали и мужчины, и женщины, без разделения на половые признаки. Если бы в эту минуту Элки пришло в голову сместить Маршу или Си–Така, он мог сделать это одним движением пальца. Сейчас он был героем минуты, кумиром толпы. Но здоровяк точно знал, чего хочет:

– Слушайте все! Сегодня не будет финального боя. Представители обоих сообществ строятся в колонну по одному и по очереди берут летательные комплекты и жезлы власти из кучи. Никакой сутолоки! Первым начинает «Доминорум». Что, Марша? Ты хочешь возразить?

Какая мощь звучала в его голосе. Харизма, запредельная уверенность в собственных силах. Перед нами стоял не человек, а полубог в зените своих сверхспособностей. Речь его лилась плавно, глубоко проникая в уши и души людей. Мнение Марши насчет того, что саламандрины не позволят нарушать обычаи, на фоне блистательного Элки выглядело нелепым чириканьем воробья. Не отвечая атаманше, великан, раздвигая плечами человеческие волны, направился к рептилиям. За ним следовало все и вся. Едва он приблизился к строю охраны, двойная цепь саламандринов разомкнулась. Слышали ли они его слова или нет? Неизвестно. Но ящеры признали Элки. Перестроением они подтвердили его полномочия. Если и существовал потолок авторитета одного над всеми, то великан только что пробил его новым достижением. Изумленный вздох прошелестел над народом Стимония.

Кто–то прикоснулся к моей руке, и я порывисто обернулся. Позади стоял Си–Так. Вождь словно прибавил за минуту десяток лет возраста.

– Эх, Велчер–Велчер… Какую бомбу ты принес с собой в наш равновесный мир? – печально сказал он.

Я с горечью ответил:

– Знать бы самому!

Но кое–что прояснилось. Наверняка среди толпы присутствовало немало отставных военных. Они куда смотрели? Неужели не заметили то, что привыкли наблюдать, да и ощущать каждый день воинской службы? Или помешал стереотип под названием: «Да такого просто не может быть!» Какая изощренная ложь. Победить в битве за правду с помощью банального подлога.

Я еле дождался своей очереди на раздаче технической атрибутики. Вытащил из кучи одинаковых поясов один, который попался под руку, забросил на сгиб локтя ремень летательного ранца, и им же прижал к телу странную резную палку – Жезл Власти. Прибарахлившись, стал терпеливо проталкиваться из толпы на свободное место.

Когда мне удалось вылезти на свободу, я нацепил на себя ранец, щелкнул тугой застежкой пояса. Ко мне подбежал Си–Так:

– Куда собрался, Велчер? Сегодня вечер нашей победы, а ты немало для нее сделал. Будет праздник, – попытался остановить меня лидер «Доминорума».

– Извини, вождь, но мне срочно нужно на «Туррис».

– Что–то случилось?

– Да.

Си–Так кивнул.

– Передай Эрике, что я буду завтра. Не хочу дышать на свою птичку перегаром.

Я ответил, что передам и нажал на кнопку «Старт». Мне приходилось раньше иметь дело с такими штуковинами. Как–то на базе переформирования нас целый месяц мурыжили испытаниями индивидуальных леталок, вроде той, что сейчас торчала за моими плечами, но потом в командовании справедливо решили, что потери от ошибок и столкновений бойцов при выполнении маневров превышают все разумные пределы, и персональные движки быстренько убрали с передовой. После того, как мое тело зависло в десяти футах над Платформой, я подрегулировал мощь ускорителей, попробовал плавность системы торможения, а потом включил форсаж и пошел на бреющем над поверхностью. Мои глаза впились в перспективу – мне совсем не улыбалось намотаться на одну из многочисленных стимонийских веревок.

На подлете к «Туррису» я свечой ушел в небо. Сторожи возле подъемника тыкали в мою сторону изумленными пальцами. На площадке для наблюдения одиноко сидела Эрика и вглядывалась вдаль. Я помахал ей рукой, осторожно снижаясь с прицелом на костровую поляну. Две фигурки наклонились друг к другу. Розовая лысина и короткая черная стрижка, как всегда аккуратно уложенная. Эти двое так были увлечены разговором, что никого вокруг не замечали. Я так удачно приземлился, что угодил ногой в котелок с настоем трав, благо не слишком горячим. Лазарь и Беата отпрянули при моем появлении, как два нашкодивших гимназиста. О чем они так доверительно шептались? Какие–то секреты? Оба придали своим физиономиям невинно–отсутствующее выражение. А старик даже похвалил мое снаряжение: