– Госпожа императрица?
Моя рука все еще свисала с края острова. Я слабо ощутила, как Е Юн осторожно подняла ее, охнув.
– Твой палец, – прошептала она. – С ним… все плохо, госпожа императрица. Если я его оставлю, смерть распространится по всему телу.
Она пробормотала что-то, вытягивая воду из крыльев Хуан-гу и превращая ее в сверкающий ледяной нож.
– Мне жаль, госпожа императрица. Но…
Я кивнула и отвернулась. Я едва ощутила, как нож разрезал кость, отсекая побелевший указательный палец на левой руке. Е Юн закрыла рану льдом и порвала свою рубашку, чтобы перебинтовать ее. Затем она подняла мое безвольное тело на звездную спину Иранти и забралась на нее следом.
– Мы идем домой, Императрица, – услышала я за мгновение до того, как потеряла сознание. – Давай посадим цветы.
Глава 36
– Адуке, сделаешь кое-что для меня?
Акорин тут же перевела на меня взгляд. Ододо, теперь уже почти взрослый детеныш пантеры, свалился с ее коленей и, триумфально выхватив у нее из рук рыбу, которой Адуке его дразнила, убежал с добычей прочь, пока акорин не передумала.
– Конечно, госпожа императрица. Все, что угодно.
В окна Императорской спальни падали лучи утреннего солнца. Адуке сидела в уголке, я едва видела ее из-за армии портных и мастериц красоты, которые хлопотали возле меня с Дайо и наших братьев и сестер. Снаружи доносился радостный гул нескольких тысяч аритских жителей – гостей, пришедших на нашу коронацию и пирующих во дворах до начала официальной церемонии в Имперском Зале.
Я спросила, перекрикивая шум:
– Адуке, как быстро ты можешь сочинить песню?
Просияв, она тут же затянула комичным сопрано:
– Узрите же мою императрицу,
Мы все рассмеялись, но смех тут же прекратился, когда я вскрикнула от боли, прижимая левую руку.
– Простите, госпожа императрица! – ахнула Адебимпе, в ужасе прикрывая рот ладонью.
Надевая браслеты на мои запястья, она случайно сжала мою ладонь сильнее, чем нужно, и задела еще не вполне заживший шрам на месте указательного пальца.
Я грустно ей улыбнулась: