Все тот же замкнутый круг: сначала Мэри говорит о том, что ей звонил Хэккет, потом полицейские пересказывают ее утверждение жителям поселка, и в итоге те начинают верить, что так оно и было.

В дальнейшем разговоре Брюс предположил, что Хэккет вызвал у полиции гораздо более пристальный интерес, чем говорил Дормер. «Копы про это узнали, забрали на допрос, и через пару часов он им и говорит: «Ну да, именно так я и сказал».

– А зачем он это сделал?

– Да он чего только ни выдумывает! Всякие совершенно бредовые истории. Как наши говорят: «А, да это же Питер. Он же так хочет быть великим».

– Брюс, а как вы сами узнали, что полицейские заинтересовались Хэккетом?

– Так ведь они ходили по домам и спрашивали, насколько хорошо мы знаем этого Питера Хэккета? А я им: здороваемся, привет-привет, и все. Близко с ним не общаюсь. Говорят, он чокнутый. Хотя в Оук-Бич вообще чокнутых хватает. То ли из-за соленого воздуха, то ли из-за болота. Один местный говорил мне, что, скорее всего, вся причина – в близости океана».

После разговора с Брюсом мне кое-что стало понятно в отношении доктора и подозрений полиции. Но он не подтвердил, что слышал непосредственно от Хэккета о его встрече с Шэннан в то утро. Когда я рассказал об этом Джо-младшему, он не удивился. По его словам, Брюс повел себя так же, как все остальные жители Оук-Бич. Он осторожничает. Его жена вообще в обморок упала, когда полицейские зашли к нему просто поговорить. К тому же он не хочет, чтобы его знали как человека, который указал на Хэккета. Самое главное, сказал Джо, это то, что Брюс рассказал обо всем Мэри. Он сам организовал их телефонный разговор через какое-то время после моего приезда. С подачи Джо и Брюса, Мэри уверилась, что у нее есть подтверждение слов доктора, пусть даже полиции это безразлично. По крайней мере, ей стало легче. До разговора с Брюсом ей временами уже казалось, что все это ей приснилось.

Гас Колетти проводил много времени на крыльце своего двухэтажного дома, наблюдая за въезжающими в ворота поселка незнакомыми автомобилями. Они с женой Лорой жили в Оук-Бич уже тридцать лет. И чем дольше они здесь жили, тем богаче становились, пусть даже только на бумаге. Несколько лет назад им предлагали за их дом 850 000 долларов. Тогда Гас продавать его отказался, и, похоже, это было неправильное решение. Сейчас он не был уверен, что сможет продать его и за половину. Цены обрушились дважды – сначала вследствие экономического кризиса, а затем в связи с этой историей с Шэннан Гилберт и трупами на пляже Гилго.

Так вот, после того как их поселок превратился в потенциальное место преступления, Гас оставался единственным его жителем, который что-то видел и готов говорить об этом. И хотя детали его повествования претерпевают изменения – во сколько именно Шэннан появилась у его дверей, позвонил он в полицию до того, как она убежала, или после, пошел он к воротам поселка сразу после ее побега или немного погодя, неизменным остается одно – Гас вел себя благородно. Он так всем и говорил: «Настоящие мужики всегда постараются помочь женщине. Особенно когда она в беде и в истерике». По словам Гаса, он даже впустил ее к себе в дом. Впрочем, в это Мэри не верит, потому что слышала отрывки записи телефонного звонка дочери в службу 911. А Гас тем временем всем желающим показывает место, где девушка стояла: вот, как раз тут, на ковровой дорожке около камина. А дальше идти ей было, в общем-то, и некуда.

В очередной раз восстанавливая в памяти события того утра, Гас вышел на крыльцо своего дома. Ему запомнились ее мелированные волосы и одежда: белый топ с накинутой на плечи курткой или свитером. Он не запомнил, был ли у нее в руке мобильник, но, возможно, она достала его позже, когда постучалась к Барбаре Бреннан. Насколько Гас помнил, Шэннан ничего не делала. Она только покричала и убежала.

Гас считает, что Шэннан была под воздействием наркотиков. «Эта девушка порядочно накачалась. Едва стояла на ногах. Дважды чуть не упала, когда я с ней говорил. И вообще ничего не понимала. Стоит у меня дома, я с ней говорю, а она все кричит: «На помощь! На помощь!» Он предложил ей присесть в кресло и успокоиться. «Я ей сказал, что позвонил в полицию и они уже едут сюда. Но стоило мне так сказать, она как ошпаренная выскочила за дверь».

Гас показал рукой на ступеньки крыльца: «Вот тут она споткнулась и упала на землю. Но быстро поднялась и опять пустилась бежать в направлении дома Джо Брюэра. На глазах у Гаса Шэннан начала барабанить в дом его соседей, но потом снова выскочила на дорогу и остановилась, глядя в сторону дома Брюэра.

«Вы знаете, я сразу понял, что она не просто смотрит в направлении какого-то дома, а смотрит именно на что-то ей знакомое. А потом она снова припустила, пару раз упала и прибежала вот сюда». Гас показал на угол своего участка, где хранился небольшой катер. В то утро тут же стоял его автомобиль. По словам Гаса, девушка протиснулась между машиной и катером. «Встала там на колени, будто пряталась».

И тут, по словам Колетти, на дороге появился черный внедорожник. Машина проезжала несколько метров, потом останавливалась, потом снова проезжала немного. За рулем был парень азиатской внешности. Я уже потом его узнал по фотографии, которую предъявили полицийские. Его звали Майкл Пак. «Прямо здесь я его и остановил», – сказал Гас.

«Вы его остановили?» – с удивлением спросил я. Это выглядело серьезным шагом – сойти с крыльца, выйти на улицу и остановить незнакомую машину. Гас утвердительно кивнул: «Я говорю: «Вы куда едете?» А он мне: «Я из дома Брюэра. У нас была вечеринка, там девушка обиделась и бегает где-то здесь. Вот пытаюсь ее найти».

«А вы что?»

Гас приосанился: «Я сказал: «Вот что, парень, я вызвал полицию, они едут. Так что оставайся-ка ты на месте».

«И что Майкл Пак?»

«Он говорит: «Эх, зря вы побеспокоили копов. Не стоило их вызывать. У девушки будут большие проблемы». Я ему: «И у вас будут, если уедете. Помяните мое слово. Номер машины я уже запомнил, и вас опознаю, если что».

В этот момент Шэннан выскочила из-за машины и снова побежала со всех ног. Гас вернулся в дом и велел жене оставаться у телефона на случай, если позвонят из полиции. После этого он опять вышел на улицу и пошел к воротам поселка, где прождал, по его словам, больше получаса, пока не приехала полиция.