Подобно Лоррейн, Мэри изо всех сил пыталась перестроить свое отношение к дочери, загладить вину перед ней. Ким делала то же в отношении своей сестры. В день выступления Мэри с порога ее дома, Ким без лишнего шума приехала в Оук-Бич, чтобы познакомиться с местами, которые она видела по телевизору, – домами Брюэра и Колетти, морем, пляжем, шоссе. Ее приезд совпал по времени с организованным полицией выездом репортеров на места поисковых работ у шоссе. Журналисты сразу же ее узнали и обрадовались – появилась возможность добавить яркую эмоциональную краску в их сегодняшние репортажи. А вот Ким в Оук-Бич ждало разочарование. Ей показалось, что все это какая-то инсценировка – с прибытием журналистов два десятка копов как по команде бросились к зарослям кустарника и начали шуровать в них. Типа ищут что-то. Ким расстроилась и окончательно вышла из себя, когда полицейские начали отчитывать ее за появление в поселке и общение с журналистами. Вечерние новости вышли с сюжетом о том, как сестра одной из жертв покидает место происшествия в слезах. «Печально все это. Я всего лишь хотела увидеть места, где бывала сестра. А теперь понимаю, что все это зря», – сказала Ким в эфире.
Понятно, что журналистам было недостаточно таких вот «показательных» поисков, подобно тем, что прошли в Оук-Бич. Из-за недостатка горячих новостей, они пытались взглянуть на эту историю шире. А именно: поговорить об опасностях, с которыми постоянно сталкиваются эскортницы, дать слово многочисленным поборникам декриминализации проституции, уголовного преследования сутенеров и закрытия
«Шэннан Мэри Гилберт НЕ употребляла тяжелые наркотики вообще. Она была прекрасной дочерью, подругой, сестрой, тетушкой и кузиной. Избранное ею поприще НИКАК НЕ УМАЛЯЕТ того, кем она была для своих близких…»
В ожидании новостей от полиции съехавшиеся в Оук-Бич журналисты, к неудовольствию обитателей поселка, продолжали ходить по домам жителей в поисках подробностей происшествия и, что там говорить, разнообразных слухов. 9 апреля в New York Post появилась статья о том, что в ночь исчезновения Шэннан в доме Брюэра был некий «сорокавосьмилетний мужчина, неравнодушный к стриптизершам». В статье приводились слова матери этого мужчины о том, что сейчас ее сын, скорее всего, в Джорджии. Между тем полицейские продолжали настаивать на том, что в этот вечер Брюэр был в доме один. Сам же Брюэр приводил все новые подробности вечера с Шэннан, которые, естественно, подтверждали его полную невиновность. Теперь он утверждал, что не только не имеет отношения к исчезновению Шэннан, но даже не имел ни малейшего намерения заниматься с ней сексом. В интервью газете Star-Ledger он сообщил, что Шэннан оттолкнула его от себя вопросом о том, «не попадались ли ему трансвеститы» среди эскортниц. По словам мужчины, это заставило его задуматься, не кроется ли что-то за этой фразой – может быть, она на самом деле была мужчиной или бывшим мужчиной. «Э, подумал я тогда: эта история не для меня, – делился он воспоминаниями с журналистом. – Я велел ей сваливать». Вот тут-то ее поведение и стало «странным». «Она поняла, что все будет не так, как ей хотелось». На фоне всех остальных домыслов этот выглядел настолько неправдоподобным, что другие СМИ даже не стали дублировать его на своих страницах.
11 апреля количество тел достигло десяти. Примерно в полутора милях от Джоунс-Бич полицейские нашли пластиковый мешок с человеческими костями. Четыре часа спустя в заповедной зоне пляжа Тобэй служебная собака обнаружила человеческий череп, по предварительным данным – женский.
Как и в случае с Джессикой Тэйлор, эти находки в конечном итоге оказались связанными с другими нераскрытыми делами на Лонг-Айленде. Голова, руки и правая нога неизвестной женщины соотносились с туловищем, найденным в Манорвилле в 2000 году. Голова другой женщины оказалась принадлежащей той же жертве, что и пара отрубленных ног из мешка, который был обнаружен на побережье у Дэвис-Парка в апреле 1996 года. Останки оказались связанными с трупом еще одной женщины, выброшенным у шоссе. Картина этих преступлений была явно иной. Останки разбрасывались в разных местах, а не заворачивались в мешковину. Окружной прокурор Томас Спота предположил, что, в отличие от первых четырех тел, остальные жертвы погибли от рук другого преступника или даже нескольких преступников. «Очевидно, что пляж Гилго и окрестности в течение некоторого времени использовались для избавления от трупов. При всей омерзительности этих деяний нет убедительных доказательств того, что они являются делом рук одного убийцы», – резюмировал он.
Полицейским пришлось вносить коррективы в свои версии. Главной теперь стала такая: пляж Гилго стал свалкой тел, а убийц было несколько. Морин, Мелисса, Меган и Эмбер были лишь одним звеном в цепочке убийств, происходивших на южном побережье Лонг-Айленда.
Поиски продолжались. По мнению родственников исчезнувших девушек, на фоне пристального интереса общественности к разыскным мероприятиям жертвы казались почти забытыми. «Мне кажется, их не считают за людей. Их никому не жалко», – сказала Мэри в интервью журналу Time. В начале мая ее мнение получило дополнительное подтверждение. На слушаниях по общественной безопасности в округе Саффолк начальник следственного отдела полиции Доминик Варроне назвал «утешительным» то, что убийца, судя по всему, «выбирает жертв из определенной узкой категории граждан». «Девушки на
С каждым днем Мэри теряла надежду узнать, что же все-таки произошло с ее дочерью. Но она была терпеливой со всеми этими полицейскими, соседями и журналистами и, кажется, даже смирилась с тем, что исчезновение Шэннан становится всего лишь эпизодом в расследовании дела о многочисленных убийствах. И она решила предать гласности информацию, которая до сих пор была известна только их семье и полиции.
12 апреля нью-йоркская круглосуточная радиостанция WCBS880 первой сообщила, что спустя пару дней после исчезновения Шэннан ее матери позвонил некий мужчина, представившийся доктором Питером Хэккетом. «Этот человек сказал, что Шэннан была в неадекватном состоянии, поэтому он оказал ей помощь у себя дома. А на следующий день приехал водитель и забрал ее». Прокомментировать эту информацию попросили самого Хэккета, и это стало его первым публичным заявлением по делу Гилберт. Он не подтвердил и не опроверг, что видел Шэннан. Зато сказал, что сообщил о ней в полицию. После чего он изрек пару банальностей: «Важно закончить с этим, потому что людям нужна определенность. И нам нужно отыскать эту девушку, если она жива». Слово «мы», по всей видимости, было призвано продемонстрировать, что он активно участвует в поисковых мероприятиях наряду со всеми остальными.
В тот же день к Хэккету приехали корреспонденты телеканала ABC News, которым он сообщил, что не видел Шэннан. Но было уже поздно. На следующий день на сайте местного телеканала CBS News появился пересказ радиорепортажа WCBS880, в котором сообщалось, что Хэккет «видел Шэннан, в страхе бегающей ночью в окрестностях Оук-Бич». Правда, никаких ссылок на слова самого Хэккета не приводилось, потому как под запись он ничего подобного не говорил. Но вкус сенсации был так ярок, что одно лишь утверждение Мэри незаметно превратилось в подтвержденный факт. И для тех, кто искал повода для обвинений в адрес жителей Оук-Бич или гадал, почему они по большей части отмалчиваются, история с Хэккетом стала настоящим подарком.
Само предположение о том, что в ту ночь доктор мог видеть Шэннан, внесло оживление в картину происшествия. У репортеров, многие месяцы перемывавших так и эдак слова Брюэра и Колетти, появился новый интересный собеседник.
Журналисты взяли в осаду дом Хэккета. Телекамеры запечатлели его выходящим на улицу в незаправленной рубашке, которая едва сходилась над внушительным пивным брюшком. Под глубоко посаженными глазами заметны темные круги. Он не просто хромает, а буквально шатается на своем протезе и смотрит в камеру с нескрываемым презрением.
Мэри была рада, что Хэккет стал объектом пристального внимания прессы. Впрочем, он отрицал сам факт разговора с ней.
Репортеры буквально забрасывали мужчину вопросами: «Вы видели в ту ночь Шэннан Гилберт?», «Что она вам сказала?», «О чем Шенна просила вас?», «Почему вы не пустили ее в дом? Или все же пустили? Что произошло потом». Доктор Хэккет твердил одно и то же: «Вообще никогда ее не видел».
В тот же день жена Питера Хэккета – Барбара – дала интервью программе Good Morning America. «Мы никогда ее не видели. Мы никогда не оказывали ей помощь. Мы не лечим пациентов с наркозависимостью у себя дома», – сказала она. Журналист Андреа Кэннинг спросила у нее, почему Мэри Гилберт назвала имя ее супруга, как человека, который звонил ей и рассказал, что оказывал помощь ее дочери у себя дома? «Да они тут все дома обходили. Со всеми разговаривали. Вот и все», – предположила Барбара. «Так вы думаете, что мать просто запомнила вашу фамилию?» – «Это единственное, что приходит в голову», – ответила миссис Хэккет. «По ее словам, ваш супруг сказал, что служил в полиции. Откуда она могла это знать, как не от него?» – продолжала журналистка. «Поройтесь в интернете, и вы узнаете о Питере все. Он несколько лет был директором окружной скорой помощи и много сотрудничал с полицией». – «Он способен причинить вред человеку?» – «Да что вы, он прекрасный человек. Грешит только тем, что опаздывает к ужину», – попыталась напоследок пошутить Барбара.
Такое внимание к Хэккету стало сюрпризом для полицейских, во всяком случае, они не очень понимали, как на это реагировать. «Полагаю, что это домыслы. Мы опрашивали этого человека на самых ранних этапах расследования, и он был готов оказывать следствию любую помощь», – сказал комиссар полиции Ричард Дормер на пресс-конференции.
Узнав об этом из новостей, Шерри вспылила. Она и ее родные рассказывали детективам об этом звонке Хэккета уже не один раз. И зачем теперь они строят из себя удивленных? И почему сразу же вступились за него?
Впервые за многие месяцы Мэри испытала подъем, несмотря на то что доктор назвал ее лгуньей. И полицейские, похоже, тоже так считают. Приближалось первое мая, первая годовщина исчезновения Шэннан. Мэри решила, что ей пора впервые войти в ворота поселка Оук-Бич.
Они собрались в полдень на парковке. Мэри сопровождали Шерри с Сарой и еще с десяток друзей и знакомых. План состоял в том, чтобы пройти путем Шэннан, постучаться во все двери и поднять шум.