Нас легко могут обмануть те, к кому мы привязаны эмоционально. Это касается наших отношений с друзьями, родителями и детьми, но особенно – с возлюбленными. Стоило Джозефу влюбиться, и обман, который стороннему наблюдателю показался бы смехотворным, стал его реальностью. Легко прийти к выводу, что Джозеф сам себя заставил поверить в эту фантазию. Куда сложнее признать, что иллюзорное мышление и положительные самоубеждения формируют большинство так называемых здоровых отношений. Роли позитивных заблуждений в романтической любви посвящено огромное число научных работ. Многие из них приходят к выводу, что чем больше мы обманываем себя по поводу наших возлюбленных – например, чем сильнее верим в их доброту, щедрость и красоту, тем счастливее будут наши отношения.
Философ Ален де Боттон писал, что все мы «женимся не на тех людях»[62]. Это утверждение часто вызывает бурную реакцию. Но де Боттон не агитирует разводиться. Напротив. По его словам, для того чтобы брак сложился удачно, мы должны смириться с неизбежными недостатками партнеров. Де Боттон хочет, чтобы мы отвергли «основополагающий постулат эпохи романтизма, на котором последние 250 лет строилось западное понимание брака: есть совершенное существо, способное удовлетворить все наши потребности и утолить все наши желания». В действительности «каждый человек будет расстраивать, злить, раздражать, бесить и разочаровывать нас – и мы (безо всякого злого умысла) будем делать то же самое».
Как же разрешить эту задачу? Множество психологических исследований демонстрирует, что в большинстве здоровых отношений люди смотрят на партнеров сквозь розовые очки: те кажутся им
В ходе одного из канадских исследований позитивных иллюзий парам, в том числе супружеским, предложили пройти так называемую диагностику межличностных отношений и оценить себя и партнеров с точки зрения целого ряда личностных характеристик вроде доброты, эмпатии и терпимости к критике. Также их попросили составить потрет гипотетических «идеальных партнеров». Участники не только неизменно оценивали своих партнеров выше по всем параметрам, чем те оценивали себя сами, но еще и особенно завышали те личностные характеристики, которые считали наиболее важными. Чем выше человек ценил, например, доброту, тем больше он превозносил доброту партнера. Возможно, самым важным открытием исследователей стало то, что партнеры, больше других приукрашивавшие качества друг друга – в чьих отношениях было больше всего самообмана, – составляли самые счастливые пары. Идея отнюдь не нова. Еще Бенджамин Франклин однажды высказался на эту тему: «Держи глаза пошире до свадьбы и зажмуривай после».
Представьте, если бы всем знакомым парам мы начали добросовестно давать советы вроде тех, что захотелось дать Джозефу Энрикесу. И когда служители на свадьбах произносят: «Пусть каждый из присутствующих, кому ведома причина, по которой эта пара не должна соединиться священными узами брака, молвит немедля или замолчит навсегда»[63], – в воздух бы вздымался лес рук. Разве здравый смысл и необходимость говорить правду не требуют от нас, чтобы мы развеяли заблуждения этих наивных парочек? Нам следовало бы воскликнуть «Нет, ты ошибаешься. Она точно не самая красивая женщина на свете». Или: «Шутишь, что ли? Думаешь, на этого парня можно положиться? Да он же не в себе!»
Кроме того, ряд когнитивных искажений помогает парам хранить
Другие исследования показывают, что влюбленные преуменьшают добродетели возможных альтернатив – видят их менее привлекательными и менее доступными – в той же мере, в которой переоценивают текущих партнеров. Участники наиболее прочных отношений, как правило, сильнее недооценивают потенциальные соблазны. «Даже если с другой стороны забора трава зеленее, – отмечали авторы одного исследования, – счастливые садоводы вряд ли это заметят».
Совсем недавно неврологи приподняли завесу тайны над протекающими в мозге процессами, которые приводят к подобному самообману. Когда мы влюблены, они нарушают нашу способность к критическому мышлению (вот почему бывает трудно спорить с 16-летними подростками об их романтических увлечениях). Интересно, что такие же изменения могут быть вызваны материнской любовью, иногда еще более безрассудной. Позитивные иллюзии о личных качествах и чертах характера тех, кого мы больше всего любим, приводят к тому, что мы в буквальном смысле не видим их недостатков. Психологи называют это «предвзятостью слепой любви».
Любовь – далеко не единственное чувство, которое вынуждает наше восприятие сбиваться с истинного пути. По воле многих чувств мы видим именно то, что хотим видеть. Большинство людей смотрят в зеркало около тридцати раз в день. Наши возлюбленные для многих из нас выглядят привлекательнее, чем они есть на самом деле, но оказывается, что
Ученые из государственного университета Монклера провели исследование области мозга, которая, судя по всему, играет жизненно важную роль для самообмана. Похоже, она имеет отношение к созданию позитивных иллюзий и высокой самооценки. Исследователи провели эксперимент: что произойдет, если временно
Психиатр Иэн Макгилкрист полагает, что склонность мозга обманывать себя связана, по крайней мере частично, с его разделением на полушария. Правое, по словам Макгилкриста, в большей мере осознает пределы своих возможностей, в то время как левое склонно к безмятежному самообману. Например, пациенты, у которых инсульт поразил левое полушарие мозга, а правое при этом не пострадало, обычно отдают себе отчет в произошедшем, а пациенты, пострадавшие от инсульта в правом полушарии, иллюзорно полагают, что с ними все в порядке. Макгилкрист считает, что самообман в значительной степени продиктован нереалистичным желанием левого полушария единолично видеть себя во главе. В моем подкасте Макгилкрист рассказывал об одной беседе у больничной койки, описанной в его книге «Мастер и его эмиссар» («The Master and His Emissary»). Врач общался с пациенткой, перенесшей инсульт в правом полушарии, – в ее распоряжении оставалось только левое полушарие и его самообман. Врач спрашивает ее о левой руке: поскольку у пациентки было поражено правое полушарие, левая рука оказалась парализована. Как же пациентка объясняет нефункционирующую руку, прикрепленную к ее телу?
ВРАЧ: Чья это рука?
ПАЦИЕНТКА: Не моя.
ВРАЧ: Чья она?
ПАЦИЕНТКА: Моей матери.
ВРАЧ: Как же так получилось, что она здесь?
ПАЦИЕНТКА: Не знаю. Я нашла ее в своей постели.
Мы видим то, что хотим видеть, не только в переносном смысле, но и во вполне буквальном. Один из самых первых экспериментов по выявлению нашей способности «принимать желаемое за действительное», как это называют психологи, провел в 1947 году профессор Гарварда Джером Брунер. Он родился слепым и большую часть своей жизни пытался разобраться в отношениях между тем, что видят наши глаза, и тем, что
В эксперименте Брунера участвовали две группы детей: в одну входили дети из богатых семей, в другую – из бедных. Детям раздали монеты разного номинала, от одного пенни до пятидесяти центов. Затем их попросили оценить размер монет. Всем детям монеты показались больше, чем на самом деле. Желание повлияло на их визуальное восприятие. Однако «бедные» дети переоценили размер монет в большей мере, нежели «богатые», потому что, как рассудил Брунер, их желание обладать деньгами – потребность в них – было больше.
На сегодняшний день одна из важнейших работ по изучению нашей склонности видеть то, что мы хотим видеть, была проделана двумя социальными психологами, Эмили Бальцетис из Нью-Йоркского университета и Дэвидом Даннингом из Мичиганского государственного университета. (Даннинг, вероятно, более известен благодаря своей научно-исследовательской работе «Неквалифицированный и не сознающий этого» («Unskilled and Unaware of It»), где исследуется феномен, теперь называемый эффектом Даннинга – Крюгера и обозначающий склонность людей, которые в чем-то