Книги
Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь
В 1971 году Шлесингер, мало кому известный экономист из бюджетного бюро, написал очень толковую исследовательскую работу о центральной разведке. За свои труды он был назначен директором ЦРУ и получил возможность реализовать свои предложения. Он пробыл в ЦРУ недолго (с февраля 1973 года до июня того же года) и был внезапно переведен в министерство обороны. Однако в этот короткий период он успел сделать три важных шага — и все три в ложном направлении. Шаги эти были нацелены на усиление контроля Белого Дома над ЦРУ как тайным инструментом, представляющим оперативную ценность.
Первый шаг: роспуск Управления национальных оценок (решение это вошло в силу только после ухода Шлесингера из ЦРУ, однако принято оно было Киссинджером и Шлесингером заранее); отправка на пенсию свыше двух тысяч человек — в основном ветеранов ЦРУ (что плохо сказалось на моральном состоянии оставшихся); и третий: подчинение агентурным службам ЦРУ испокон века существовавшей независимо системы открытого сбора информации, ответственной за контакты с американскими гражданами, изъявившими желание передавать правительству информацию, почерпнутую за границей. Все это было движением вспять, от последствий которого ЦРУ страдает до сих пор.
После Шлесингера директором ЦРУ стал Билл Колби, способный офицер агентурной разведки (он служил во Вьетнаме, потом Хелмс назначил его исполнительным директором ЦРУ, а потом — при Шлесингере — он был замдиректора ЦРУ по планированию)[12]. Похоже, что именно это назначение и помогло ЦРУ выжить как институту, несмотря на все обрушившиеся на него удары. Билл — доблестный человек, разведчик с широким кругозором, посвятивший всего себя служению интересам страны. Когда ЦРУ оказалось под огнем критики в качестве организации, занятой осуществлением тайных акций, Колби пришлось нелегко, поскольку на нем висел ярлык человека, много лет заправлявшего такого рода акциями во Вьетнаме. Но даже в этой очень трудной ситуации Колби держался с достоинством. Конец эпохи Никсона был трудным временем для всего правительственного аппарата. Что касается Билла Колби, то, вслед за уотергейтским скандалом и уходом Никсона с поста президента (в августе 1974 года), на него обрушилась волна критики. До самого конца 1975 года Колби ничем иным просто не мог заниматься — только отбивался от атак прессы и Конгресса. Держался он отлично, хотя ситуация была, как ни верти, проигрышной.
В связи с расследованием уотергейтского дела в середине 1973 года Шлесингер потребовал, чтобы Колби провел исследование деятельности ЦРУ за прошлые годы, опросив всех сотрудников, не припоминают ли они что-то сомнительное с точки зрения закона. О честности сотрудников ЦРУ говорит тот факт, что они сообщили о 683 случаях, которые им показались нарушением тех или иных директив или закона. Суммарному отчету о результатах этого исследования присвоили ироничное название «Фамильные драгоценности». Без лишнего шума Колби исправил чисто структурные огрехи отчета и поставил в известность о проделанной работе соответствующие комитеты сената и палаты представителей. Но, к сожалению, после падения Никсона в Вашингтоне установилась атмосфера вражды к любого рода секретности. Утечка информации стала нередким явлением. Сперва сведения о расследовании Колби просочились в прессу из Конгресса, а потом такого рода информация и вообще стала поступать со всех сторон — и в первую очередь в «Нью-Йорк таймс», которая в вечной погоне за популярностью, затеяла публикацию обвинительных материалов в стиле статей об уотергейтском деле, снискавших такую славу газете «Вашингтон пост». К сожалению, Колби, решив уменьшить административное влияние контрразведки, вынудил уйти в отставку се начальника Джеймса Энглтона. Циничные обитатели Вашингтона мгновенно (и ошибочно) заключили, что именно Энглтон несет ответственность за все так называемые грехи ЦРУ, а потому и был, дескать, уволен.
Обе палаты Конгресса начали официальное расследование деятельности ЦРУ и весь 1975 год оказался практически потерянным годом для Управления. Долго муссировались всяческие россказни о ЦРУ, причем едва ли не все они питались сведениями, почерпнутыми из «Фамильных драгоценностей», — расследования, проведенного самим ЦРУ.
Недолгое пребывание в ЦРУ Шлесингера, как и время последующих оборонительных действий Колби было не чем иным, как междуцарствием, периодом, когда ЦРУ своим прямым делом заниматься не могло и почти им не занималось. ФБР, Разведывательное управление министерства обороны и УНБ тоже подверглось атакам, и, таким образом, уровень активности всего разведывательного сообщества значительно упал.
Несущие элементы структуры американского разведывательного аппарата практически остались теми же, что и прежде, с той разницей, что роль координации деятельности разведывательного сообщества стала более существенной, тогда как работа по составлению национальных оценок стала вестись менее систематично. Реорганизация отчасти коснулась и исследовательско-аналитической службы. На ее деятельности не могли не сказаться такие решения, как перевод Центра дешифровки фотоснимков в распоряжение Научно-технического управления, ликвидация Управления национальных оценок и подчинение отделов открытого сбора информации службам агентурной разведки.
Глава 6
Тревожные времена
В некотором смысле ЦРУ было всегда лишь случайной жертвой обуявшей США в конце 60-х и начале 70-х годов лихорадочной жажды интеллектуальных и социальных перемен. Атмосферу общественного беспокойства подогревал трагический провал американской политики во Вьетнаме, в связи с чем по всей стране шумели антиправительственные демонстрации. У значительной части людей, и особенно у молодежи, преобладали настроения горечи и безверия, что провоцировало все более острые приступы скрытности и мстительности у Никсона и его ближайшего окружения.
С позволения Никсона, малочисленная группка амбициозных оппортунистов (его ближайших советников) начала прибегать к такого рода политической методе, которая стала серьезной угрозой демократическим основам страны — самой серьезной за всю историю Соединенных Штатов. Попытки никсоновского окружения скрыть свою причастность к уотергейтской авантюре (никчемной и к тому же осуществленной так по-любительски) в значительной мере разрушили саму политическую ткань американского общества.
После отставки Никсона (4 августа 1974 года) у власти два года находился президент, оказавшийся на этом посту не в результате всеобщих выборов. В эти два года отношение к ЦРУ характеризовалось смесью паранойи и цинизма, укоренившихся в общественном сознании в результате уотергейтского скандала. Ничего удивительного, что дотошное расследование деятельности ЦРУ (начиная с 1947 года) выявило ряд промахов. Расследование деятельности любого правительственного учреждения, столь же большого, как и ЦРУ, выявило бы в его работе не меньшее число грехов. К сожалению, после чуть ли не трех десятилетий существования ЦРУ все еще было некоей тайной для большинства людей, включая и значительную часть конгрессменов. Секретность, которой ЦРУ окружает себя, необходима, когда речь идет об агентурных методах работы и тайных источниках информации, но что касается деятельности большинства сотрудников ЦРУ и преобладающей части его операций, то здесь повышенная секретность ни к чему. Вот этот избыток секретности и ударил по ЦРУ.
После Уотергейта многие утратили доверие к правительственным учреждениям, и это (плюс бесшабашные наскоки на ЦРУ прессы и Конгресса) катастрофически сказалось на эффективности работы Управления как в самих США. так и за рубежом, чуть ли не полностью сведя ее на нет. Уже тогда было ясно, что понадобится много времени и усилий, чтобы восстановить доверие американского народа к ЦРУ, организации столь необходимой для безопасности страны в наше беспокойное время, да еще при наличии у США такого количества врагов. Ясно было, что понадобится время и компетентное руководство, чтобы улучшить моральную ситуацию в стенах самого ЦРУ, чтобы вновь вселить доверие к Управлению со стороны дружественных нам стран (дабы они не опасались делиться с нами своими секретами), чтобы восстановить межведомственные отношения, питающие разведывательно-аналитическую машинерию в Вашингтоне.
Несчастье нависло над ЦРУ с того момента, когда в качестве одного из «водопроводчиков», в чьи обязанности входило устранять утечку информации и выполнять различного рода разведывательные работы в ходе предвыборной камлании 1972 года, Белый Дом нанял Говарда Ханта, — романтически настроенного отставного сотрудника агентурной службы, работавшего в ЦРУ еще в те времена, когда деятельность Управления за рубежом носила более активный характер.
Сам я Ханта не знал, но слышал, что у него была репутация человека с фанатической жилкой. Несмотря на личное знакомство с Ричардом Хелмсом, тогдашним директором ЦРУ, отличавшимся терпимостью ко всякого рода эксцентрикам и даже отчасти восхищавшимся шпионскими романами Ханта (публиковавшимися под псевдонимом) его все-таки из ЦРУ удалили.
Руководствуясь безошибочным инстинктом, Белый Дом остановил свой выбор именно на Ханте и в пару ему нашел такого же эксцентричного человека — Гордона Лидди, бывшего сотрудника ФБР. Только никсоновская гвардия могла для столь рискованных и щекотливых дел избрать такого рода людей. К несчастью, Хант, использовав свои связи в Белом Доме, вынудил ЦРУ к какой-то форме сотрудничества: ЦРУ снабдило его плохо сидящим париком и приспособлением, искажающим голос, а позже проявило для него пленку со снимками здания, в которое «водопроводчики» проникли, чтобы порыться в бумагах психиатра, пользовавшего Даниэля Эллсберга (человека, предавшего гласности секретные документы Пентагона). Хотя все это делалось с явного одобрения Белого Дома, ЦРУ все-таки поспешило отказаться от помощи Ханту (что ему надо было сделать с самого начала).
Другой ошибкой ЦРУ было то, что оно подготовило исследование психологического облика Эллсберга — единственное в своем роде (и злосчастное) вторжение во внутренние дела страны, находящиеся вне компетенции Управления.
Затем Никсон начал давить на Хелмса и его главного помощника Вернона Уолтерса, требуя, чтобы ЦРУ сбило со следа ФБР, занимавшееся поисками «водопроводчиков». Поколебавшись несколько дней, ЦРУ все-таки нашло в себе силы недвусмысленно указать, что правила работы Управления не дают ему никакого права для такого рода действий. Вероятно, нежелание сотрудничать в подобных делах с Белым Домом и привело к тому, что несколько месяцев спустя (после выборов 1972 года) Дик Хелмс потерял свою должность. И тем не менее все-таки возникли подозрения, что причастность ЦРУ к Уотергейту была более серьезной, чем это удалось обнаружить.
Хелмс встречает Никсона во время визита в Лэнгли
Эта атмосфера была благоприятна для любого рода выпадов против ЦРУ, а для ряда журналистов критика Управления и вовсе стала прибыльным делом. И вот подкомитеты сената и палаты представителей по делам разведки начали (и 1973 и 1974 годах) осуществлять наблюдение за тайными операциями ЦРУ. Особенно это касалось деятельности Управления в Чили, каковую тогда расследовал отдельный подкомитет сената и палаты представителей по иностранным делам. Теперь-то уже совершенно точно известно, что программа тайных операций в Чили была разработана в 1970 году согласно прямому приказу Никсона и его помощника по вопросам национальной безопасности Киссинджера.