– С тобой, что ли?

– Со мной уже договорился кое-кто другой. Око за око. Душа за душу.

– Значит, ты еще и душами приторговываешь?

– Не приписывай мне полномочий, которыми я не обладаю. Я всего лишь скромный доктор, обремененный неоплаченными долгами.

Да, надо сматываться. Даже если поздно, надо хотя бы попытаться. Слишком похоже на бегство, да еще отягощенное предательством по отношению к собаке, но я собой не владел. Что-то неосознаваемое, рудиментарное, не имеющее понятия о морали и «неоплаченных долгах», гнало меня отсюда.

Я двигался будто сомнамбула. Успел сделать шагов пятнадцать.

– Покидаешь нас, Илайя? – спросил Хендрик в спину. – А как же твой друг-сказочник? Не бросай его, пока он сам тебя не отпустит… иначе однажды он вернется. Все возвращаются… когда приходит время платить.

Этим он поставил крест на моей попытке к бегству. Хватило нескольких слов, после которых внутри сделалось пусто и черно, как в дотла выгоревшем доме. Но хотя бы не было паники.

Я повернулся и медленно, шагом обреченного, направился в «свою» комнату. О незапущенном генераторе даже не вспомнил. Бутылку рома допил очень быстро. Казалось, не опьянел. Долго лежал без сна, не зная, как пережить наступающую ночь. Страх сгущался быстрее, чем сумерки.

Было уже темно, когда за дверью послышалась грузная поступь Хендрика и стук его трости. Доктор что-то напевал себе под нос. Из-за этого я не сразу различил другие звуки – тихое цоканье когтей по крашеным доскам.

Проходя мимо «моей» комнаты, Хендрик сказал вполголоса:

– Приятных снов, Илайя.

– Спокойной ночи, Хендрик.

За дверью раздался смех.

– Ты слышал, Хергест? «Спокойной ночи»… Ну и шутник.

Оказалось, что я все-таки заснул. Разбудило меня легкое поглаживание по щеке и очень знакомый шепот:

– Вставай, соня. Тебя ни на минуту нельзя оставить, сразу засыпаешь. Вставай, бессовестный…

Я открыл глаза. В окно светила луна. Ирка стояла рядом с кроватью, на ней был только легкий халатик. Я сразу все вспомнил. А ведь действительно бессовестный. В «кают-компании» дважды звякнула рында. Давид созывал «народ» на ночное купание.

– И вовсе я не сплю, – нагло заявил я. – Между прочим, я тебя ждал.

– Тогда идем?