– Извините, но ваше состояние от покоя далеко. Я же вижу: что-то стряслось. Давайте я вас все-таки подниму и… ну, не знаю… Может, сварить вам горячего шоколада?

Она уже собралась прибавить: «И вы все мне расскажете», но боится, что ее слова прозвучат чересчур покровительственно, а Дженис не желает рисковать статусом человека, которого миссис Би не хочет посылать. Для Дженис это повод гордиться собой.

– Да отвалите вы, Дженис! – (Что ж, надолго статуса не хватило.) – Горячий шоколад? Сколько мне, по-вашему, лет – два годика? К вашему сведению, мне девяносто два, и я получила диплом с отличием, заработав почти самые высокие баллы в истории этого колледжа. Возможно, вам интересно будет узнать, что свою должность магистра мой муж получил благодаря моим связям – не своим, моим! Я говорю на четырех языках, у меня исключительно высокий коэффициент интеллекта, и один раз я задушила ремнем мужчину, а перед этим обезвредила его сообщника, который, в свою очередь, пытался убить меня. И знаете, как я его обезвредила? Подмешала ему наркотик. Так что горячим шоколадом от заботливой нянюшки меня не успокоишь.

Дженис настолько опешила, что утратила дар речи. Миссис Би убила человека?

А под столом старуха сползает ниже и говорит как будто сама с собой. Дженис выхватывает только разрозненные обрывки фраз:

– Взяла бы мешок побольше – и готово… как ему наглости хватило… мелкий гаденыш…

Дженис сразу вспоминает, как ночевала в колледже. Может быть, миссис Би пьяна? Стараясь говорить шутливым тоном, Дженис спрашивает:

– Миссис Би, вы что, опять бренди открывали?

– Как вам не стыдно, Дженис? Что за дерзость! Теперь и вы туда же! – взвивается разъяренная миссис Би.

Уперев руки в пол, она старается сесть прямее.

Несмотря на сердитую речь старухи, Дженис не выдерживает: она так хочет помочь миссис Би, что делает шаг вперед.

– Не приближайтесь! Надо было оставить себе хоть один пистолет Августа. О чем я только думала?.. Сейчас заперла бы двери и шмаляла во всех, кто подойдет.

Вдруг миссис Би разражается слезами. Ее тощее тело сотрясается от рыданий. Она роняет подбородок на грудь, ее руки безвольно падают на пол. Вид у нее совершенно отчаявшийся.

Дженис стремительно взбегает вверх по винтовой лестнице, хватает синий плед и коробку бумажных салфеток, стоящую возле кровати. Через несколько секунд она уже стоит на коленях под столом рядом с миссис Би, приподнимает ее, опять-таки будто куклу, и укутывает пледом. Поставив коробку с салфетками так, чтобы старуха могла до них дотянуться, Дженис стягивает с кресла две подушки, обкладывает ими миссис Би и даже подумывает о том, чтобы отнести хозяйку в кресло на руках, но быстро отказывается от этой мысли: чутье подсказывает, что та сочтет подобное обращение унизительным. Что ж, остается только устроить ее поудобнее.

Некоторое время Дженис сидит под столом рядом с хозяйкой и держит ее за руку. Старуха не сопротивляется, а через некоторое время даже чуть сжимает пальцы Дженис в ответ.

– Салфетку? – предлагает Дженис, протягивая миссис Би коробку.

– Отвалите, Дженис! – повторяет миссис Би, но салфетку берет и шумно сморкается.

Наконец Дженис спрашивает:

– Это вы свои палки через всю комнату запустили?

– Видимо, я.