Пламя в лампе заколебалось, фитиль зашипел и погас.

– Ой, что ты!? – пискнула провокаторша, – народ идёт.

– Пусть, – прохрипел он, пытаясь поймать её. На пути попадались скамьи, стол, нары. Всё ненужное, как назло, лезло под руки, а в раскрытую дверь, нагло ухмыляясь, подглядывал рогатый месяц.

Наконец, руки Саньки наткнулись на её жаркое тело и скользнули по талии вниз. Пальцы ощутили горячее бедро и уже шарили внизу живота.

– Не здесь, – охнув, прошептала она, оттолкнула его двумя руками и юркнула в темноту…

По усадьбе Елисеевых не торопливо брёл хозяйский приказчик Сивко. За его спиной в хозяйских хоромах тускло светились поздние огни. Постукивая о землю длинной суковатой палкой, он придирчиво оглядывал амбары и склады. Приказчик уже заканчивал обход, как вдруг за изгородью усадьбы услышал возню. Сивко насторожился и подкрался ближе. Несмотря на густую темноту ночи и колючесть кустов, он всё услышал и всё разглядел…

Утром он зашёл к хозяйке и доложил:

– Новая-то работница Саньку Волчка мутит. Сам видел, за оградой в перелеске не ягоду-малину собирали, греховодники. А как стонали, бесстыдники, – смаковал подробности Сивко.

– Врёшь! – зло крикнула Дунька.

– Ей-ей, – перекрестился приказчик.

– Пошёл вон, сплетник, – взъярилась она.

Приказчик бочком шмыгнул в дверь, а Дунька тяжело опустилась на лавку.

На душе стало тоскливо и гадко. В полдень она сбегала в перелесок, всё верно: ромашки подавлены, трава помята, земля вокруг притоптана…

Целый день она ходила тучей. Была раздражительна и мрачна, под глазами легли тени. К вечеру пришло решение.

– Добро, греховодница, – полыхнула ненавистью Дунька, – и вызвала в горницу артельских охранников. – В перелесок каждую ночь воры жалуют, никак недоброе замышляют.

– Поймаем, хозяйка.

Наступила ночь. В усадьбе погасли огни. В перелеске мелькнули две тени, притихли, затаились. Наступила тишина, лишь ветерок с реки лениво шелестел листвой. Послышалась возня, любовные вздохи и шорох одежды.

– Попались, голубчики, – возникшие из темноты охранники скрутили любовников, Саньку посадили под замок, а девчонку повели к хозяйке.

Дунька вышла на освещённое фонарями крыльцо и присела на ступеньку. Опустив голову, долго молчала, потом тряхнула головой и подняла на соперницу глаза. Та не отвела взгляда. Без платка её тёмные волосы рассыпались по плечам.

– Что, платок в кустах греховодных вместе с совестью потеряла? – презрительно усмехнулась Дунька. – Говори, был грех?