Степан тряхнул хмельной головой и подтолкнул Саньку:

– Ну…

Гость трижды поцеловал хозяйку. На вид поцелуи казались постными, но последний… Дунька взволновалась. Взыграла, ударила в голову кровь.

– Что это было?

Она взяла себя в руки и озорно посмотрела на гостя:

– Такой молодец, а хороших баб целовать не умеешь! Поглядим, каков в работе будешь, – и, качнув крутым бедром, вышла из горницы.

– Иди, выпьем, душа-человек! – пьяно позвал Степан. – Нравишься ты мне, никуда не отпущу. Работы у нас непочатый край, а руки у тебя крепкие. Грамоту разумеешь?

Санька утвердительно кивнул.

– Тогда, – мотнул хмельной головой Степан, – и думать не о чем.

От сытой пищи и вина гость захмелел. Огонь в лампе качался, отбрасывая на стены причудливые тени. В глазах плыло. Тень на стене тянула корявые руки. Санька тряхнул головой, но пьяный морок не исчезал. Он облокотился на дубовый стол и, раскачиваясь, запел. Его ладный голос брал за душу.

Дунька тихо возилась в соседней комнате, но услышав песню гостя, остановилась, прислушалась. По её телу пробежал огонь. Глаза затуманились:

– Кручинушка ты моя, кручина, – вздохнула она и перевела дух.

Саньку оставили работать молотобойцем в кузне старого деда Курая.

Курай был мастером старой школы златокузнецов. Во всей округе не было мастеров, равных ему в изготовлении, червлению и отделке золотом и серебром парадного оружия. Саньке его новая работа нравилась. Нравился и сам дед Курай, ворчливый, но справедливый и не жадный на похвалу.

Закончился июнь, и пришла пора Степану собираться в Петербург, где он учился в горном институте. Оставив молодую жену на отца, он отправился в столицу.

В эти дни в усадьбе появилась чернобровая симпатичная работница. Дуньке давно нужна была помощница по хозяйству, вот она и поручила приказчику Сивко нанять молодую и работящую девку. Он нашёл среди переселенцев крепкую деваху и привёз в усадьбу. Дуньки на месте не оказалось. Приказчик оставил новую работницу ждать хозяйку, а сам умчался по делам.

Новенькая оказалась особой не особо стеснительной, любопытной и в поисках хозяйки решила обойти усадьбу. Побродила по обширной территории, поглядела хозяйство, заглянула и в кузню. Там долго любовалась слаженной работой кузнецов. Особенно выделялся один – высокий, плечистый, с золотой бородкой.

Он, весело поглядывая на любопытную гостью, ловко бил молотом по раскалённой заготовке. Она стрельнула в него лукавым взглядом и выгодно повернулась в свете дверного проёма. Санька загляделся на формы озорницы и опустил молот:

– Хороша девка! Есть на что посмотреть. А взгляд-то, взгляд – огнём жжёт.

Дед Курай махнул на девчонку чёрными от сажи руками: