«В ваших руках, — сказал ему Лоррис, — главные долги моего учреждения. Сроки их погашения истекают в текущем месяце. Если Вы не дадите мне срок, я не смогу противостоять. Мне не стоит говорить о решении, которое я должен буду принять.»

«Мой юный друг, — мягко сказал старик, — никогда не отчаивайтесь. Пути Господни неисповедимы…»

«Лицемерное перемирие», — задыхаясь, сказал Уильям У. Лоррис.

«Тише, тише, мой друг! Не будем горячиться, я всего лишь старик…»

Лоррис понял и поник головой.

«Доверие к вам ещё сохранилось. Не сомневаюсь, что Ваши good fellows из банка Хадсона или Пьерпонт-Карьера придут на помощь немедленно.»

«Увы!» — произнёс Лоррис, который пытался и не мог ворваться в Пьерпонт-Карьер, с которым его связывала двадцатилетняя дружба.

«Не могу поверить, что ваша ситуация довела вас до отчаяния.»

«Это, — сказал Лоррис, — непоправимо. Моя судьба в ваших руках.»

«Ваша судьба, ваша судьба… И могу ли я, я, бедный тёмный финансист, не имеющий средств, обязаться как можно скорее решить все свои дела, ибо мне тоже угрожают сроки погашения?»

«Итак?» — спросил Лоррис.

«Итак, мне жалко вас, доведённого до отчаяния, видеть… не могу поверить, нет, не могу поверить, что ваша ситуация…»

«Хорошо, — холодно произнёс банкир, — я понимаю.»

«Но, — воскликнул старик, внезапно просияв, — Лионель де Вермонт, Ваш партнёр, может Вас спасти: если он вернётся, он вернёт доверие к вам…»

Лоррис сделал неопределённый жест.

«Я разорил его учреждение, — прошептал он. — Бог видит, я сделал всё, что мог. Да простит меня Он!»

«В последний раз, — добавил он, останавливаясь глазами на сверкающих очках старика, — в последний раз спрашиваю: вы против?»

«Клянусь вам, — возразил Сигизмунд, — клянусь вам, я не могу.»

«До свидания», — сказал Лоррис.

Он захлопнул дверь. Больше его не видели ни у Сигизмунда, ни у себя, ни у кого-то ещё.