— Нет, правда?

— Зачем нужны слова, когда все можно увидеть своими глазами.

— И почему вы сказали Гульноре, что ей нужно поговорить с отцом?

— Так надо!

Саид притих. Он не понимал, чего добивается Насреддин, а тот, не сказав более ни единого слова, провел его по улицам селения и вдруг остановился перед бывшим домом Зарифа.

— Входи, — сказал Саиду ходжа, толкая рукой калитку.

— Но зачем?

— Вот зачем! — ходжа сунул в руку Саиду какую-то бумагу и подтолкнул в спину. — Входи, входи.

— Но что это такое? — продолжал слабо сопротивляться Саид, вертя бумагу в руке. — Ходжа, скажите же мне наконец! К тому же я не умею читать.

— Я думал, ты обо всем уже догадался: это твой дом!

— Что?! — глаза Саида едва не вылезли из орбит.

— Твой дом. Неужели ты ко всему прочему еще и плохо слышишь?

— О ходжа! — Саид медленно опустился на колени. — Я недостоин такого подарка.

— Встань сейчас же! — потянул его за руку ходжа. — И не вздумай еще раз так сделать, слышишь? Этот дом свободен, и почему бы ему не стать твоим, когда ты нуждаешься в нем. И все, закончим на этом. Да, чуть не забыл, — ходжа сунул руку за пазуху и достал оттуда кошель. — Возьми, тут немного денег. Тебе нужно сделать ремонт, обустроиться на новом месте, купить нужный тебе инструмент. В общем, сам все знаешь, не маленький.

— Но… — растроганный Саид не мог подобрать слов благодарности.

— Считай, это вам с Гульнорой мой свадебный подарок. Теперь, я уверен, все у вас будет как надо.

Саид страшно побледнел; черты его лица заострились.

— Ходжа, вы разговаривали с ее родителями?

— Я же обещал все уладить, а я стараюсь держать свои обещания, — весело подмигнул Насреддин Саиду. — И, смотри не забудь пригласить на свадьбу!

Ходжа похлопал онемевшего Саида по плечу, развернулся и, чуть сутулясь, вышел со двора, а Саид так и остался стоять с бледным лицом и широко распахнутыми глазами. А когда он развязал кошель и не смог удержать его от нахлынувших чувств, ему под ноги просыпалось не меньше двух тысяч динар…