– Зачем ты это сделал?

Вентиллас со вздохом поднял кружку со стола.

– Когда мы привезли принцессу Джехан в госпиталь, я не думал, что она переживет даже следующую ночь. Она была покрыта фурункулами, она истекала кровью… У нее были все симптомы чумы. И я знал, что теперь все кончено. Ее смерть не оставляла никакой надежды на мир. – Он поерзал на стуле. Тот опасно заскрипел под его весом. – Отец умер из-за войны. Как и дед. Я потерял столько людей, что сбился со счету, я просто до смерти от этого устал. Когда принцесса Джехан попросила Мари занять ее место…

Кас резко выпрямился.

– Она сама попросила леди Мари?

– Да, – ответил Вентиллас. – Принцесса Джехан умирала. Она хотела положить конец войне так же сильно, как и все мы. А что можно сказать в ответ на последнее желание умирающего друга?

– Нет.

Вентиллас бросил на Каса взгляд поверх чашки.

– Ну, Мари сказала «да». Как и я. Я поклялся сохранить их тайну. Я знал, что это значит – солгать Райану. И все равно это сделал.

– Но почему? Всего один приезд посланника из Брисы – и мы приговорены. Как ты думал выйти сухим из воды?

– Я не думал. – Лицо Вентилласа выражало отвращение к самому себе. – По крайней мере, отчетливо. Тогда это казалось оправданным риском. Я бы никогда на это не пошел, если бы знал, что ты жив. Я бы не стал рисковать твоим домом.

Кас встал, не в силах усидеть на месте.

– Пальмерин все еще наш.

«Пока», – говорило выражение лица его брата.

– Прости, Кассиа.

Кас подошел к камину.

– Фаустине с Абриль тоже пришлось молчать.

– Да, – признал Вентиллас. – С Фаустиной не было проблем. А вот Абриль пришлось трудно.

Кас вспомнил грустную, молчаливую художницу, что не хотела делиться своей историей с Линой. Теперь он понимал почему.

Огонь был бесполезным. Кас снял с крюка свой плащ и снова надел его, что позабавило его брата. Вернувшись на стул, Кас спросил: