Конечно же, первым мнемоническим его жизни была мама. Он вспомнил, как однажды, солнечным летним днём, та забирала его из детского сада. Она шла, держа Давида за руку.

Высокая, красивая, стройная. Малыш гордился ей. Действительно, все мамы, которые приходили в садик за товарищами, не были такими красивыми, как его. Давид никому, конечно же, не говорил этого, но в тайне чувствовал своё превосходство над другими, свою особенность, отличность от других.

А, когда, однажды, девчушка, чье имя и лицо он не мог сейчас вспомнить, сказала ему:

— У тебя такая красивая мама, мне бы такую!

Давидик возгордился ещё больше.

Забирая его из сада, мама стояла напротив веранды. Её густые вьющиеся волосы ниспадали на плечи. Словно в задумчивости, чуть склонив голову, она ждала, когда воспитательница выведет её сына навстречу.

Давид вприпрыжку подбежал к ней, и они заключили друг друга в объятия. Мама присела, и расцеловала сыновние щёки. Потом мать и сын встали и направились к выходу, держась за руки. Давидик следил краем глаза за ребятнёй. Его плечи расправились, грудь горделиво выпятилась вперёд, он шел, как на параде, размеренно отмахивая правой рукой, в левой ладошке зажав пальцы матери.

Сегодня она было в солнцезащитных очках. Тёмные стёкла, широкая роговая оправа — ну точь-в-точь, как на картинке журнала мод.

Она пахла сладкими духами. Легкий газовый шарфик на её шее развевался под мягким летним ветром. А на её губах, словно застыла в нежной полудрёме тёплая улыбка.

«Интересно, почему мою маму никто не фотографирует для обложек модных журналов», — думал Давидик, перебирая пальцы её ладони.

— Мам, дай очки померить, — попросил мальчишка.

— Они большие, Додик, у тебя на носу не удержаться, — отвечала мама, продолжая безвозмездно источать на окружающее флюиды красоты.

— Ну, мам, ну дай, — хныкал Давид.

Не потому, что ему сильно хотелось нацепить очки, он понимал, что маме они всё равно идут больше. А просто как-то так сложилось, что с мамой Давидик общался таким образом. Он хныкал и капризничал и в конце концов, мама позволяла. Эта была игра матери с сыном, в которую они играли, когда невозможно было заняться, чем-нибудь ещё.

Конечно же, мама согласилась, но перед этим спросила:

— Как нужно правильно попросить, а?

Давид сразу вспомнил, как к матери обращается папа, и решил, что это и есть то самое правильное слово:

— Ми-и-и-лая, дай очки, — протянул он.

Молодая женщина расхохоталась. Сняла очки и, щурясь на солнце, протянула их сыну, продолжая смеяться.