Книги
Финская оккупация Петрозаводска. 1941-1944
По причине плохого владения учениками финским языком составленные заранее образовательные программы не могли быть реализованы в первоначальном виде. Большая часть учащихся говорила только на русском языке, которым их учителя не владели. Несмотря на то, что в качестве переводчиков использовались ученики, владевшие финским языком или карельским диалектом, языковый барьер сильно затруднял процесс обучения. Тем не менее по итогам весенней четверти 1942 г. считалось, что все ученики довольно сносно понимали финский язык, а в старших классах на нем в какой-то степени умели и писать. И все же разговорная речь для многих учеников по-прежнему представляла трудность. С целью большей эффективности самостоятельного освоения языка учащимся предоставлялась возможность переписки со сверстниками из Финляндии, а в конце учебного года по всем предметам, а также в поведении отмечались изменения к лучшему. В 1944 г. достижения в этой сфере считались весьма удовлетворительными.
С октября 1942 г. в связи с открытием городского лицея совместного обучения появилась возможность получить среднее образование. В конце 1943 г. в нем имелось три первых класса высшей ступени, а учащихся насчитывалось 181 человек.
С целью обучения молодежи, вышедшей из школьного возраста в марте 1942 г. в городе было открыто национальное училище, в котором планировалось проводить занятия три раза в неделю в вечернее время. Вскоре учеба, основанная на принципе добровольности, прекратилась из-за недостаточного к ней интереса. Занятия возобновились только в конце 1942 г., и теперь все жители города в возрасте от 15 до 19 лет были обязаны посещать их два раза в неделю. Наряду с финским языком, считавшимся основным предметом, в училище преподавались национальные искусства, пение, а затем — домоводство, садоводство и гимнастика. Несмотря на то, что в начале учебного семестра в национальное училище подали заявления около 300 человек, несколько более 100 из них ни разу не появились в нем, а посещение занятий остальными было нерегулярным. Возможно, большая их часть находилась на работе, а после нее не всегда оставалось рвение к учебе. В 1944 г. начальник Петрозаводского района даже сомневался относительно соответствия этого учебного заведения поставленным задачам. По крайней мере, национальное училище никоим образом не помогло решить проблему послешкольного образования.
Для молодежи, отправленной на строительство оборонительных сооружений, были организованы занятия, в частности, по финскому языку, национальным искусствам и трудовому обучению. В городе высказывались различные идеи по проведению досуга: в форме различных кружков, курсов, лагерей, спортивных мероприятий, а также различных кампаний по сбору и субботников[54]. Особенно большими масштабами привлеченной молодежи отличался сельскохозяйственный кружок, открывшийся весной 1942 г. — уже с начала работы в нем насчитывалось более 400 человек. В летний период много труда требовал уход за посадками овощей для школьных столовых. Начиная с конца 1943 г. музыкально одаренные дети смогли получать бесплатное образование в открытом тогда в Яанислинне музыкальном училище.
Для получения профессионального образования весной 1943 г. при поддержке акционерного общества «Вако» в городе появилось профтехучилище, в котором сначала открыли курсы продавцов для «Вако». В1943 г. в училище числилось 130 учеников. После пожара в апреле 1944 г. оно закрылось.
В небольшом количестве местную молодежь отправляли на учебу также и в учебные заведения Финляндии, главным образом в высшие народные училища. Уже в 1941 г. в специальных педагогических лагерях началась переподготовка учителей, получивших образование в советское время. При этом представления о Финляндии, формируемые у обучавшихся в этих лагерях, несли в себе и мощный пропагандистский заряд.
Все охарактеризованное выше касалось только родственного финнам населения. Обучение «ненационалов» поначалу совсем не планировалось. Учителя-заключенные концентрационных лагерей осенью 1942 г. с разрешения властей организовали начальное обучение для детей-заключенных, не умевших читать и писать, но уже следующей весной и летом эти школы были закрыты, так как в них, по мнению властей, обучение проводилось согласно «коммунистическим принципам». Эта деятельность возобновилась только в конце 1943 г., когда была открыта начальная школа и для ненациональных детей свободного населения. Ставилась цель организовать обучение детей в возрасте 7-12 лет в лагерях, 10-14 лет — вне лагерей, то есть, гораздо меньшему числу детей, чем для национальных семей. В этих школах преподавали учителя из числа местного населения, и наблюдался большой дефицит учебных пособий и материалов, а цели обучения вообще не были сформулированы. По-видимому, основной целью открытия школ для ненационального населения на этом этапе было стремление показать, например, приглашенным в город иностранным наблюдателям, что в этой сфере что-то предпринимается.
11.5. МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛЮТЕРАНСКОЙ И ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВЕЙ
Важной частью борьбы против большевистской идеологии в захваченной части Карелии считалось возрождение духовной работы с населением, не проводившейся в советское время, и возвращение свободы вероисповедания. Ведь религия наряду с Родиной и отчим домом была определена в качестве одного из краеугольных камней триединства ценностей, во имя которых и начиналась война. Возможности для проведения работы должны были гарантироваться для лютеранской и православной церквей, деятельность же других конфессий на оккупированной территории временно не разрешалась, как и межконфессиональные споры и переход из одной веры в другую. Тем не менее, по мнению главного епископа вооруженных сил Финляндии, несмотря на сильные традиции православия в Карелии, здесь следовало попытаться по возможности упрочить положение лютеранства, что самым наглядным образом содействовало бы стремлению к национальному объединению.
В сентябре 1941 г. по причине возникшего среди духовенства двух конфессий соперничества был введен всеобщий запрет на проведение обряда крещения. Этот запрет был отменен уже в конце октября, но определение точных правил проведения религиозной работы было временно отложено, а религиозное воспитание распорядились проводить, не переманивая прихожан. Несмотря на это, православные по-прежнему полагали, что они подвергаются дискриминации, поскольку многие из данных Военным управлением указаний противоречили их церковной догматике и традиции. Кроме того, подавались жалобы на сознательное стремление воспитывать в народных школах из детей лютеран.
Первый лютеранский пастор Петрозаводского района был внесен в списки штаба в ноябре 1941 г. По причине отсутствия более подходящего помещения церковные службы стали проводиться в актовом зале народной школы, расположенной в восточной части города. Позднее для этой_ цели стал использоваться бывший Дом Красной Армии, перестроенный в гарнизонную церковь. К концу ноября начали осуществляться и другие виды религиозной деятельности: стали действовать воскресная и конфирмационная школы, церковные приходы, организовывались похороны по церковному обряду. В отдельных случаях проводился обряд крещения одновременно до 10 детей, и в декабре в помощь пастору прибыл помощник-адъюнкт. Эта деятельность была распространена и на Соломенное, а также на находившиеся за ним деревни, где почти все жители говорили только по-русски, что вызывало определенные трудности. В январе 1942 г. было заново освящено закрытое при советской власти старое лютеранское кладбище, территория которого использовалась до этого как парк развлечении.
Православный священник прибыл в город в декабре 1941 г., и в сочельник провел первое богослужение в Крестовоздвиженской церкви, сохранившейся в своем первозданном облике в южной части города. В своем «пастырском послании» штаб Олонецкого округа призвал священнослужителей, принадлежащих к разным конфессиям, работать во взаимном доверии и уважении. Обучение в соответствии с христианским учением должно было проводиться на систематической основе, а его незыблемые истины — со школьной методичностью внедрены в сознание людей, заложив тем самым основы устойчивых христианских убеждений. Вместе с тем, наряду с заботой о церковных таинствах следовало помнить, что эта работа должна была содействовать пробуждению национального самосознания.
В обоих приходах Яанислинны, лютеранском и православном, имелось по одному священнику, при каждом из которых — по одному помощнику. Запрет на выбор конфессии был отменен весной 1942 г., после чего жители города при желании могли записываться в один из двух приходов. Согласно указаниям, этот выбор должен был основываться на истинном убеждении и свободном волеизъявлении, а любая агитация запрещалась. При таких условиях господствовавшая в свое время в Восточной Карелии православная церковь одержала настоящую победу.
К началу 1944 г. в церковные приходы записались 3340 жителей Яанислинны, или 45% от общего количества его свободного населения. Для представителей родственных финнам народов этот показатель составил 57%, для ненационального же населения — лишь 28%. Трое из четырех, принявших крещение, выбрали православие.
По причине большого числа верующих в конце 1942 г. открылась и вторая церковь, расположенная на северном берегу Неглинки[55], а затем православные храмы были открыты в Соломенном и Сулажгоре. По сообщениям священников, работы у них постоянно прибавлялось. В то же время лютеранские богослужения посещало сравнительно мало местных прихожан, и фактически лютеранство по большей части оставалось «гарнизонной религией». В связи с этим не было и потребности в составлении проектов ремонта старой или постройки новых церквей.
Количество людей, записавшихся в прихожане, совсем не обязательно дает правильное представление об их действительном духовном состоянии, поскольку трудно определить степень возможного воздействия властей или численность тех, кто поступил так из желания угодить захватчикам. В источниках отмечалось в целом положительное отношение к религии, однако, по мнению лютеранского пастора, еще и в 1943 г. представления людей о вере были смутными и ни о каком всеобщем пробуждении не могло быть и речи. Часто поступали жалобы на плохой пример, подававшийся самими же «коренными финнами»[56], поскольку слишком многие из них «своей безбожной, легкомысленной и распутной жизнью причиняли огромный вред той духовно-просветительской работе, посредством которой пытаются поднять живший во тьме народ».
Духовное призрение в принципе отвергает дискриминацию по национальному признаку. К религиозной работе в концентрационных лагерях приступили в начале 1942 г. В них открылись помещения для проведения церковных служб, которые проводил заключенный в лагере русский священник, впоследствии освобожденный и получавший заработную плату из средств Военного управления. В отличие от богослужений, проводившихся для свободного населения, в лагерях разрешалось использование русского и церковно-славянского языков, однако выбор религиозной общины был для верующих-заключенных невозможен.
1 .4. «ФИННИЗАЦИЯ» ТОПОНИМИКИ
В январе 1942 г. по поручению главнокомандующего разведывательный отдел Главной ставки приступил к кодификации топонимики Восточной Карелии и некоторых соседних регионов, таких как Кольский полуостров и Ингерманландия, для использования ее в государственном языке и официальных целях. Целью этого мероприятия был тщательный сбор топонимов с использованием всех доступных письменных источников, составление на этой основе вариантов названий, которые следовало сравнить с топонимами, использовавшимися местным населением, и лишь после этого принималось бы окончательное решение. В связи с потребностью во временных названиях, например, для применения на военных картах, уже на начальном этапе этой работы, в конце зимы 1941-1942 гг., разведывательный отдел вместе с лингвистической комиссией Финляндского литературного общества наметил основные направления этой работы. В соответствии с ними сохранялась финская по происхождению[57] топонимика Восточной Карелии, приспособленная к использованию в языке оккупантов, при этом по возможности принимались во внимание местные диалектные особенности. Русскоязычные названия, которым не было найдено эквивалентов, переделывались на удобный для финского языка лад, подлежали переводу или заменялись новыми. Этим достигались также национальные цели пропагандистской работы.
Как отмечалось выше, название «Яанислинна» было предложено задолго до начала работы по изменению топонимики Восточной Карелии, самое позднее в начале августа 1941 г. Новое название города использовалось в переписке отделов штаба Петрозаводского района, за редким исключением, сразу после организации штаба. В объявлениях для ненационального населения эта версия названия города, плохо подходившая для произношения на русском языке, появилась только весной 1943 г.