В декабре 1941 г. вновь была одобрена выплата зарплаты заключенным концлагерей, хотя ее уровень в сравнении с прежним, ощутимо снизился. Уровень зарплаты заключенных был установлен в 30% от зарплаты родственного финнам населения Восточной Карелии, но не более 9 марок в день для мужчин и 7 марок — для женщин. По поручению чиновников значительная часть заработка должна была передаваться находившимся на свободе родственникам. В мае 1942 г. было принято решение удерживать из зарплаты 4 марки в день в качестве компенсации за увеличенный продовольственный паек, в результате чего основная зарплата стала составлять до 5 марок в день в зависимости от пола и производительности труда. С этого времени выплачивать зарплату без взимания с нее налогов стали и некоторым работающим на территории лагеря, таким, как главные старосты, писари, врачи и квалифицированные рабочие. За рабочую силу, предоставлявшуюся частным работодателям, Военное управление помимо сумм, выплаченных заключенным, выставляло дополнительно счет на 15 марок в день на человека для компенсации расходов по содержанию заключенных».
Несмотря на подрядную систему, производительность труда заключенных оказалась низкой. Окружной врач рекомендовал в июле перевести большинство заключенных в сельскую местность с более свободными условиями содержания и повышением заработной платы, поскольку «тесная и серая лагерная жизнь» сама по себе действовала отупляющим образом даже на лучших работников, возможно, имевшихся среди заключенных. Это мероприятие могло также повысить и общее состояние здоровья заключенных концлагерей, которое в то время, без сомнения, было одной из причин низких трудовых показателей.
Приступить к широкомасштабному освобождению заключенных из концлагерей, предложенному Сарасте, сочли невозможным. Летом в оплате труда произошло некоторое улучшение в связи с прекращением вычета денег за продовольствие. Более ощутимое повышение зарплаты было отложено до мая 1943 г., когда стали платить 2,45-9 марок в час, в зависимости от вида работы, работодателя и пола заключенного. В декабре 1943 г. уровень зарплаты лагерников и свободного населения был унифицирован. Высшим пределом зарплаты оставался средний доход каждой профессиональной группы, не считая частных работодателей, которые могли платить по более высоким тарифам.
В 1944 г. почасовая зарплата заключенных у работодателей за пределами лагерей варьировалась от 5 до 9 марок. Из этих денег на руки им выдавалось 30%, а остальная часть зарплаты удерживалась в пользу Военного управления. Постоянный персонал лагерей, занимавшийся обслуживанием и обеспечением, с июня 1944 г. получал от 90 до 800 марок в месяц на человека. На строительных и ремонтных работах применялась сдельная оплата труда, а лицам, занятым в рабочих избах, выплачивался установленный процент от продажной цены изделий. Другое дело, как можно было использовать эти деньги, ведь возможности заключенных по приобретению товаров были еще более ограниченными, чем у свободного населения.
ГЛАВА 9. ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫЕ И РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ
Первоочередной задачей строительного отдела штаба Петрозаводского района осенью 1941 г., помимо оценки состояния города, стало начало работ по расчистке его разрушенных районов. В пустующих зданиях из систем отопления и водопровода с целью предотвращения их размораживания была слита вода. В нескольких наиболее важных зданиях, таких как «Дворец Куусинена», и в некоторых казармах системы отопления были приведены в порядок уже в октябре. Армейские подразделения отремонтировали эксплуатировавшиеся ими здания своими силами. Выполнение ремонтных работ затягивалось из-за нехватки квалифицированных кадров.
Система управления работами по восстановлению более детально была определена в приказе по армейскому корпусу, отданном в начале ноября. Согласно этому приказу, ответственность за все технические работы, осуществлявшиеся на территории города, нес начальник Петрозаводского района, но при этом для проведения наиболее важных из них требовалось согласие командира армейского корпуса. Исполнительным органом становилась строительная контора, которую возглавлял городской инженер, она состояла из отделов жилищного строительства, гидротехнического, теплотехнического, электротехнического и эксплуатации дорог.
Кроме того, использовались отдельные группы специалистов, а также подразделение, отвечавшее за расчистку и уборку территории. За поддержанием в порядке зданий, находившихся в распоряжении армии, следил при помощи техников-строителей казарм начальник гарнизона. При проведении этих работ городской строительный отдел оказывал помощь в их планировании и контроле.
Для централизации в будущем работ по восстановлению районов Олонецкой (Южной) Карелии, не находившихся в административном подчинении армии, по поручению Главной ставки в этот же день, 11 ноября, была создана организация, называвшаяся «Олонецкий строительный округ». Решение о масштабах ее деятельности должна была принимать Главная ставка, а основные направления и порядок срочности работ определяло Военное управление Олонецкого округа. В декабре Военному управлению Олонецкого округа было поручено заняться проведением всех восстановительных работ и в городе Яанислинна, собственный строительный отдел которого должен был как орган планирования. На начальном этапе организацию, созданную специально для обслуживания потребностей Военного управления, подчинили Карельской армии, а в начале 1942 г. она перешла под управление фортификационного отдела Главной ставки, который решения о выполняемых работах принимал в сотрудничестве со штабом Карельской армии и штабом ВуВК.
В январе 1942 г., когда в подчинение Военному управлению была выделена территория, оно внесло предложение о возвращении к прежнему порядку подчиненности в соответствии с первоначальным приказом. Это предложение, как и поданное повторно, в апреле 1942 г., ходатайство о передаче Олонецкого строительного округа в подчинение штабу ВуВК, не было принято, т. к. в условиях затяжной войны командование армии не желало расставаться со своими полномочиями. Общее отношение к этой проблеме военных характеризует отданный Карельской армией в январе приказ, согласно которому на территории, управлявшейся армией, запрещалось проведение любых строительных работ, не связанных непосредственно с военными действиями.
Как бы то ни было, Олонецкий строительный округ приступил к работе в начале 1942 г. Штаб округа разместился в Яанислинне, а в качестве рабочей силы в город были переброшены подразделения военных строителей, общая численность которых в январе составила около 400 человек. В сентябре того же года она достигла максимума — около 1 000 человек. В качестве вспомогательной рабочей силы использовались военнопленные. Впоследствии зона ответственности организации увеличилась, охватив всю оккупированную территорию Восточной Карелии, при этом наиболее крупные работы проводились в Яанислинне и его окрестностях. К самым важным объектам относились электростанции и промышленные предприятия, армейские казармы и другие здания для расквартирования войск, а также базы снабжения.
Самым крупным проектом стал ремонт и восстановление частично разрушенного лесопильного завода и электростанции в Соломенном. Из общих затрат строительного округа на восстановительные работы в Восточной Карелии (около 15 млн марок) расходы на это строительство составили треть всех средств, выплаченных в виде зарплат и затраченных на закупку материалов. Из работ, выполненных для Военного управления, наиболее значимыми были капитальный ремонт здания акционерного общества «Вако», а также ремонт хлебозавода и здания штаба Военного управления Олонецкого округа. Кроме того, подразделения строительных войск выполняли почти все работы по установке в городе водопроводных и отопительных труб, а также оказывали помощь в выполнении некоторых других наиболее сложных видов работ.
Строительный отдел штаба Петрозаводского района, позднее переименованный в архитектурный отдел технического бюро, частично обеспечивал ремонт зданий и учреждений, использовавшихся Военным управлением, а также обеспечивал проведение всех ремонтных работ в квартирах местных жителей. Дома, находившиеся в плохом состоянии, во многих случаях требовали ремонта: в 1942 г. было принято чуть менее 800 заказов на выполнение ремонтных работ и в 1943 г. — более 900. В апреле 1942 г. в качестве рабочей силы к ним привлекалось 225 человек, в том числе 120 заключенных концлагерей. В конце года их численность сократилась до 189 и в декабре 1943 г. — до 85 человек.
Работы по сносу зданий, признанных непригодными для эксплуатации, были начаты силами лагерников в начале 1942 г. Необходимые для ремонта в городе кирпичи собирали, разбирая сгоревшие здания, а в 1943 г. их стали накапливать в большом количестве также для нужд армии. К середине октября на развалинах и с недостроенных зданий было собрано около 1,5 млн штук кирпичей. Эта работа продолжалась и в 1944 г. В связи с большим расходом кирпичей пришлось разбирать даже ценные объекты, например, поврежденную гостиницу «Северная».
Улицы Яанислинны были преимущественно без твердого покрытия и дренажных канав, а часть их представляла собой проложенные на местности непроезжие дороги. В связи с нехваткой трудовых ресурсов обслуживание дорог ограничивалось лишь самыми необходимыми работами: текущим ремонтом, рытьем канав и подсыпкой песком. Зимой за уборку снега отвечала армия. В 1943 г. мост на Свирской улице[53] был отремонтирован с помощью армии. Поскольку основной порт находился примерно в 6 км от города, в Ужесельге, было признано необходимым восстановить часть разрушенных причалов городской пристани.
Лишь летом 1942 г. приступили к более тщательному изучению состояния водопровода, что оказалось сложной задачей, поскольку не нашли никаких его схем. Было установлено, что водопроводная сеть строилась не в соответствии с единым планом и некачественно. Большая часть жителей воду для своих нужд брала из водоразборных колонок, колодцев или родников. Водокачка железной дороги была отремонтирована еще предыдущей осенью, а пробная эксплуатация водопроводной системы началась в июне-июле 1942 г. В конце года к системе было подключено около 30 зданий, а в 1943 г. — около 80, и, по всей видимости, все они использовались Военным управлением или армией. Поиск отрезков небольшой канализационной сети велся еще и в 1943 г. Кроме того, в небольшом объеме строились новые сети.
Жалобы на недостаточность официального контроля за строительными работами повторялись неоднократно. Армейские подразделения обвинялись в выполнении работ без всякого планирования. Положение было исправлено лишь в июне 1943 г., когда начальник Военного управления отдал более точные распоряжения, касающиеся использования зданий и строительства в населенных пунктах. На все выполняемые работы впредь необходимо было получать разрешение начальника района. На территориях, используемых армией, такие разрешение выдавал начальник гарнизона, получив сначала заключение начальника района. Согласно инструкциям, разрешение не выдавалось, если работы осложняли бы в дальнейшем строительство на данной территории или уничтожали объекты, представлявшие собой этнографическую ценность. В результате проведения геодезических работ уточненный план строительства в городе был подготовлен весной 1944 г.
Как представляется, наиболее критично к строительству в Восточной Карелии в ходе войны относились в армейских кругах.
В ноябре 1942 г. главнокомандующий в письме, адресованном командирам соединений, призывал их проявлять максимальную сдержанность и рассудительность в использовании новых капиталовложений. С декабря Олонецкому строительному округу было запрещено начинать строительство новых объектов, а в феврале 1943 г. было отдано распоряжение о ликвидации этой организации. Вместо нее при штабе ВуВК был создан собственный строительный отдел, но численность его постоянной рабочей силы по сравнению с прежней ситуацией была незначительной.
В 1944 г. в Яанислинне производился почти исключительно текущий ремонт. Требовавшие выделения больших средств работы было приказано представлять на утверждение штаба ВуВК. Поскольку сбор платежей за работы, производимые в квартирах гражданских жителей, оказался трудной задачей, то решили взимать с них небольшую арендную плату для покрытия этих расходов. Тем не менее этот план так и остался на бумаге.