Само упоминание о предоставлении титулов за военные заслуги служит показателем того, что на самом деле ставилось главной целью тогдашней реформы. Мы заметили, что в то время шло большое противостояние между несколькими царствами за право управления на всей территории Китая. Конфуцианцы утверждали, будто таким правом можно заручиться благодаря своей доблести. Легисты назвали такой вариант откровенной глупостью и предложили путь овладения властью над всей страной через ее покорение; для достижения такой цели правитель должен создать богатое государство, установить в нем жесткий порядок и научить народ военному делу.
Народ царства Цин нашел эти новые указания тягостными и возроптал на их авторов. Наследный принц нарушил закон. Чтобы преподнести наглядный урок народу, Шан Ян наказал наставника наследного принца и приказал выжечь позорное клеймо на теле его учителя. После этого законы возымели свое действие. Кто-то принялся нахваливать навязанные народу законы; Шан Ян приказал
Шан Ян со своими реформами, если верить авторам дошедших до нас летописей, преследовал сразу несколько целей. Царство Цинь удалось выделить из группы небольших феодальных территорий и превратить его в строго централизованное государство, стержнем которого служила жесткая бюрократическая структура. Власть аристократических семей удалось радикально ограничить, зато появилась новая иерархия чиновников, отмеченных военными заслугами. В то же самое время стали подвергать строжайшему наказанию использование оружия в ходе разбойных нападений и разрешения частных споров (то есть применение оружия допускалось исключительно в интересах государства). Предпринималась попытка раскола патриархальной семьи одновременно через принуждение ее родственников к обособленной жизни под угрозой увеличения поборов, а также стимулирование их к слежке друг за другом в качестве доносчиков. Поощрялось занятие земледелием и ткачеством, в то время как торговле (считавшейся бесполезным занятием) ставились всевозможные препятствия.
Пришлось провести изменение и стандартизацию мер и весов.
Говорили, будто Шан Ян внедрил частную собственность на землю, казавшуюся спасением в условиях феодализма, когда тот, кто обрабатывал землю, делал это в интересах ее владельца, который, в свою очередь, получал ее от своего господина. Такое изменение вполне могло прийти из царства Цинь; но некоторые ученые совсем недавно пришли к выводу о том, что такой процесс происходил постепенно на всей территории Китая как результат разложения феодальной системы.
Шан Ян способствовал своей деятельностью обогащению царства Цинь и укреплению мощи его армии. На его восточных границах кое-какие области давно оставались предметом спора между правителями царства Цинь и Вэй. В 341 году до н. э. после того, как правитель Вэй потерпел поражение от армии соседнего государства, Шан Ян возглавил войско Циней, вторгшееся в области Вэй. Следует помнить, что изначально Шан Ян служил при дворе правителя Вэй; так что он лично знал цесаревича, возглавлявшего армию Вэй, выставленную против него. Шан Ян предложил цесаревичу встретиться и уладить все разногласия в духе, подходящем для старых друзей. Цесаревич с ним согласился и попал в засаду, устроенную Шан Яном. Цесаревича взяли в плен, его армию разгромили, и правителю Цинь досталась спорная территория.
Шан Ян получил благородный титул и крупную вотчину. Как бы то ни было, народ Цинь в целом его не любил; на самом деле известно, что из-за своих законов он стал настолько непопулярным сановником, что не осмеливался выходить из дома без надежного отряда телохранителей. Когда правивший ван царства Цинь умер и его сменил наследный цесаревич, учителей которого Шан Ян в свое время покарал, нашему легисту пришлось спасаться бегством. В конечном счете с ним все-таки расправились, как говорят, привязали к колесницам и разорвали на части.
До нас дошел труд «Книга правителя области Шан», якобы написанный Шан Яном. Известный нидерландский китаевед Ян Юлиус Лодевейк Дёйвендак, изучивший и выполнивший его перевод на английский язык, полагает, однако, что Шан Ян не имеет к написанию упомянутого труда никакого отношения. Он представляет собой сборник произведений нескольких авторов-легистов, вызывающий большой интерес и ценный даже притом, что точное время написания его частей устанавливается с большим трудом.
С познавательной точки зрения самым интересным из всех легистов считается Хань Фэй, умерший в 233 году до н. э. Его связывали кровные узы с правящей семьей царства Хань, располагавшегося к востоку от Цинь. Из-за косноязычия ему пришлось обратиться к литературному жанру как средству выражения накопившихся у него мыслей. Он с большим рвением взялся за освоение разнообразных наук, но особый интерес проявлял к праву и теории государственного управления. Он прилично познакомился со своими предшественниками, разработавшими постулаты теории легистов, а учился у конфуцианца по имени Сюнь-цзы. В одной с ним группе у Сюнь-цзы учился некто Ли Сы – человек приблизительно его собственного возраста, начинавший карьеру при дворе правителя южного царства Чу. Говорили, что Ли Сы признавал, что Хань Фэй превосходил его по своим способностям; в это вполне можно поверить, так как на самом деле сравнения между ними никто не проводил.
Хань Фэя серьезно беспокоила слабость его родного царства, и он неоднократно призывал правителя Хань усилить его. Хотя его программа несколько напоминала программу реформ Шан Яна, Хань Фэй предлагал свои собственные соображения и критически воспринимал все остальные модели. Никакого внимания на него никто не обращал. Разочарованный и рассерженный, он излил свои мысли в нескольких подробных исследованиях. Два из них попали в руки правителя Цинь, который воскликнул: «Ах, если бы мне удалось только лишь повидаться с этим человеком и познакомиться с ним, то и умереть не жалко». Такая возможность ему представилась в 233 году до н. э., когда Хань Фэя прислали в Цинь в качестве посланника двора Хань. Этому правителю Цинь Хань Фэй пришелся по душе, и ему понравились его произведения, поэтому он решил предложить ему место в своем правительстве.
Бывший однокашник Хань Фэя по имени Ли Сы уже находился при дворе Цинь на протяжении около 14 лет и служил там одним из его министров. Его вполне могло посетить беспокойство в связи с перспективой получить в качестве соперника блистательного Хань Фэя, и он на самом деле мог опасаться за его лояльность царю Цинь. В любом случае он обратил внимание царя на то, что Хань Фэй мог сопротивляться планам завоевания его собственного государства, и позаботился о заточении нашего философа в тюрьму. Водворив Хань Фэя в узилище, Ли Сы смог заставить его наложить на себя руки.
Из книги под названием «Хань Фэй-цзы» мы получаем наиболее полную и зрелую картину философии легистов. В ней содержится несколько исследований Хань Фэя, если не в изначальном виде, то в очень близком к изначальному варианте. Но очерками данного философа ее содержание не исчерпывается. К ним примешана большая масса произведений еще кое-кого из легистов, а также творения даже совсем не приверженцев легизма. Поэтому данной книгой следует пользоваться с должной осмотрительностью.
Как сторонники всех остальных философских школ, легисты предлагали свой собственный вариант истории, но по многим параметрам он откровенно напоминал версию их главных оппонентов, то есть конфуцианцев. Легисты не отрицали (хотя вполне могли) факт существования в былинные времена совершенномудрых императоров Яо и Шуня, смиренно отрекшихся от престола, что во времена их правления люди по большому счету придерживались принципов добродетели. Однако всем этим фактам они давали свое особое толкование. Хань Фэй написал следующее:
«В древности мужчины не пахали, а для пропитания хватало [диких] трав и древесных [плодов]: женщины не ткали, а для одежды хватало звериных шкур. Усилий [они] не прилагали, а для жизни [им] хватало; народ был малочисленным, а запасов было в избытке. Поэтому в народе не было борьбы. Потому-то и не было щедрых наград, не применялось строгих наказаний, а народ управлялся сам собой. Ныне же пять детей не считается слишком много, а у каждого из них имеется еще по пять детей; дед еще не умер, а [уже] имеет двадцать пять внуков. Потому-то народ такой многочисленный и испытывает недостаток в припасах, трудится изо всех сил, а пропитания на всех не хватает. Поэтому в народе [идет] борьба. И, даже удвоив награды и ужесточив наказания, не избежишь смут.
[Когда] Яо правил Поднебесной, он не обрезал траву на крыше дома и не обтесывал бревна, [строя дом]; питался он грубым зерном, похлебку варил из диких трав, зимой носил шубу из оленьей шкуры, летом – платье из конопли; [ныне] одежда и пища [даже у] привратника не такие бедные. [Когда] Юй правил Поднебесной, он сам шагал впереди [своего] народа с сохой и заступом, бедра у него были тощими, на голенях не было ни волоска, [ныне] даже труд раба не такой горестный. Отсюда ясно, что тот, кто в древности уступал [другому свое положение] сына неба, тот на самом деле отказывался от одежды и пищи привратника и избавлялся от трудов раба. Поэтому передать Поднебесную [другому] не считалось чем-то выдающимся. Ныне же когда умирает уездный начальник, то его потомки в нескольких поколениях [продолжают] разъезжать в экипажах, потому люди и ценят этот [пост]. Поэтому в своих уступках люди легко отказывались от [положения] сына неба в древности, но с трудом уйдут с поста уездного начальника сейчас, [ибо] бедность и богатство – это не одно и то же».
«Поэтому если в древности легко отказывались от имущества, – говорится в «Хань Фэй-цзы», – то это не от человеколюбия, а оттого, что имущества было много». Поэтому в древности правителю было выгодно проявлять великодушие и справедливость, и в те времена человек, обладавший такими чертами характера, мог рассчитывать на царский престол.
В одном отношении Хань Фэй нелицеприятно критиковал правителей, которых боготворили конфуцианцы; он обвинял их в фактическом разложении мирового порядка. Уступившие свои престолы простолюдинам Яо и Шунь обращались с вассалами как с сюзеренами. Основатели династий Шан и Чжоу, которых конфуцианцы восхваляли как исполнителей священной миссии, спасших народ от деспотии, на самом деле просто погубили своих суверенов. Тем самым они подорвали уважение к освященной законом власти. Здесь мы ясно видим Хань Фэя в качестве цесаревича, встревоженного посягательствами на престиж сословия, к которому он сам принадлежал.
Даже в старину, сообщает Хань Фэй, в различные периоды истории требовались свои особенные методы, а насколько еще это справедливо, когда времена радикально поменялись? Мудрец рассказывает легенду о земледельце из царства Сун, на поле которого торчал пень. Заяц бежал, наткнулся на пень, сломал себе шею и околел. Тогда земледелец забросил свою соху и стал ожидать у пня, надеясь снова добыть зайца. Но снова добыть зайца оказалось невозможно, и сам он стал посмешищем в Сун. Те, которые ныне желают методами древних правителей управлять современным народом, занимаются таким же «ожиданием у пня».
Хань Фэй возлагает большую долю вины за царящий в Поднебесной беспорядок на таких «непутевых ученых», клевещущих на своих правителей восхвалением старины и разбазаривающих время на бесполезные словопрения. Чем больше подданных займется учебой, тем меньше народа будет заниматься выращиванием продовольственных культур, укреплением государства и обогащением правителя. Вредным Хань Фэй называет даже овладение искусством ведения современной войны. Чем больше тех, кто изучает тактику боя, тем меньше ратников, которых можно поставить в первую шеренгу боевого порядка войска.
Он заявил, что таких ученых следует подвергнуть наказанию, заставить прекратить свое вредное занятие и заняться полезным делом. Но вместо того, чтобы все это сделать, жалуется он, правители соревнуются друг перед другом в предоставлении таким людям всевозможных почестей, и вполне естественно остальные бездельники пытаются этим бестолковым ученым подражать. Когда появляется шанс разбогатеть и заполучить власть, просто занимаясь учебой, когда от тебя не требуется ни большого труда, ни подвергать себя опасности, кто откажется сесть за школьную парту?