При таком подходе Право предстает перед нами прежде всего в виде саморазвивающейся системы прав человека. Как писал немецкий правовед, автор капитального труда «Философия права» Густав Радбрух (1878–1949), «право — это действительность, призванная служить ценности прав, идее права». Права человека — это те ценности, те идеи, те реальные инструменты, которые оказались способными выровнять условия жизни многих народов мира более эффективно, более гармонично, более реально, чем что-либо иное на свете. Ведь ни один человек, в том числе глава государства или член правительства или парламента, ни один судья или работник спецслужб ни одного государства в мире не хочет быть ограбленным, обращённым в рабство или убитым более сильным индивидом, группой лиц, государством или группой держав. Последнее предположение и составляет прагматическую, жизненную основу Права, обеспечивает его всеобщий и универсальный характер. Именно в такой интерпретации Право — это универсальная ценность, объект созидания, почитания и развития всего человечества. В каком-то смысле можно даже говорить о существовании некоего общечеловеческого правового императива, приверженность которому по определению обеспечивает самосохранение и развитие в равной степени как отдельного человека, так этноса и народа в целом.
По ходу повествования замечу, что наиболее наглядно неотвратимое действие этого императива сказалось на судьбе Российской (большевистской) империи. Неистовое сопротивление правящего класса этой державы к проникновению на подконтрольную ему территорию Права всякий раз в итоге приводило её к неминуемому краху. К наличию этой закономерности государственного бытия привлекают внимание авторы уже упоминавшейся выше статьи «Вперед нельзя назад!». В частности, они утверждают «что вековечное существование русской культуры вне права превратило крушение СССР в особенно глубокий обвал всего российского социума и государственности. Россия снова, второй раз за одно столетие обрушилась в архаику патриархальности и ветхозаветности». Иными словами, печальный опыт истории этой некогда могучей державы свидетельствует, что упорное неприятие Права, а тем более неистовая борьба с ним неминуемо заканчивается падением в историческую бездну. Поэтому история западной цивилизации вплотную подвела человечество к необходимости не столько сохранять огромные империи и великие державы, сколько созидать правовые государства и на их основе авторитетное для остальных стран международное сообщество.
Однако к пониманию благотворности этого, на первый взгляд, закономерного процесса международное сообщество пришло лишь после окончания Второй мировой войны в процессе осмысления тех страданий, горя и несчастий, которые выпали на долю миллионов людей. В значительной степени тяжесть осмысления итогов произошедшей катастрофы и мер по её предотвращению выпала на долю ООН. Именно этой организации принадлежит историческая заслуга вознесения на небывалую высоту значения философии достоинства человека в процессе гуманизации жизни, в предотвращении войн, в сохранении жизни на нашей планете. И центральную роль в осуществлении этой планетарной миссии играли и играют права человека. На сие обстоятельство неоднократно обращали внимание все руководители этой авторитетной организации. Так, 7-й Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан (1938–2018) утверждал: «Права человека — основа человеческого существования… Права человека — это то, что делает нас людьми».
Права человека — это реальные инструменты, которые международное сообщество получило в свои руки, дабы защитить каждого индивида, привнести в его жизнь мир и душевный покой, справедливость и солидарность, взаимопонимание и сострадание, успокоить умы и сердца испокон веков воюющего друг с другом человечества. В этом — подлинная суть концепции прав человека. По единодушному мнению наиболее авторитетных правоведов мира, именно эта концепция представляет собой сегодня самую жизнеспособную стратегию социального, экономического и политического развития любого народа, всего человечества.
Многие убийства, от совершённых на бытовой, до содеянных на этнической, религиозной и политической почве, произошли именно потому, что люди были равнодушны к чужой беде, боялись или не решались сказать «нет», стать на защиту слабого, униженного и гонимого. Люди, лишённые государством, международным сообществом защиты своих прав, как правило, убивают друг друга нещадно и немилосердно, о чём свидетельствуют все военные конфликты современности и, в первую очередь, те, которые попадают в поле зрения ООН. Несмотря на миротворческую миссию этой авторитетной организации, бесчисленные кровавые стычки и столкновения не только не затухают, но часто разгораются с новой силой или дают весьма болезненные и мучительные рецидивы. Очевидно, что, пока философия прав человека не войдёт в плоть и кровь каждого, никакая, даже самая могущественная организация мира не сможет обеспечить чью-либо безопасность от злого умысла другого человека.
Незадолго до своей гибели 19 августа 2003 г. от рук террористов Верховный комиссар ООН по правам человека Сержио Виейра де Мелло. (1948–2003) писал, что культура прав человека черпает свою величайшую силу из обоснованных ожиданий каждой личности и что ответственность за защиту прав человека лежит на государствах. «Но понимание, уважение и ожидание прав человека каждым отдельно взятым человеком — это то, что придает правам человека повседневную текстуру и каждодневную устойчивость», — заключал этот видный деятель ООН. К такому выводу приходили многие из тех, кто глубоко задумывался над подлинной природой культуры прав человека. Ещё раз подчеркну: эта культура не столько механическое, внешнее запоминание какого-либо набора правил поведения, сколько устойчиво сложившийся в данном обществе стереотип, способ, метод взаимоотношений между людьми.
Кто-то из мыслителей прошлого заметил, что миссия истории состоит в собирании плодов векового опыта и передаче их из поколения в поколение. Такой взгляд на прошлое хорошо иллюстрируется историей государства и права. Например, по мнению уже упоминавшегося выше английского правоведа Эдмунда Берка Конституция Великобритании опирается на традиции, обычаи, нравы, религию и даже на легенды, содержащие национальную мудрость предков. Он полагал, что право любой страны формируется в итоге продолжительной смены исторических эпох, а не изобретается законодателями в течение сменяющих друг друга непродолжительных парламентских сессий. Права британцев, согласно его взглядам, являются наследством, полученным от праотцов и переданным далее потомкам как общее духовное достояние всего народа.
Переходя от частного к общему, заметим, что в общечеловеческом измерении наблюдается та же закономерность, о которой писал британский законовед применительно к праву Англии. В вопросах такого весьма деликатного свойства, как защита человеческого достоинства, плоды векового опыта народов мира на глобальном уровне отбирались, осмысливались и в итоге воплотились в таком уникальном феномене человеческой цивилизации, как Право. Именно этот феномен имел в виду Шарль Монтескьё, когда с пиететом описывал некий всеобщий закон, владычествующий над миром. «Закон, говоря вообще, — писал философ, — есть человеческий разум, поскольку он управляет всеми народами земли; а политические и гражданские законы каждого народа должны быть не более как частными случаями приложения этого разума». Право без осмысления, без умственного постижения, без разумного воплощения каждым человеком в его повседневной жизни останется, попросту говоря, пустой оболочкой, которую, как воздушные шарики, будут надувать и спускать в начале и в конце рабочего дня бесчисленные юристы планеты, которым, кроме этого занятия, больше и нечем будет заниматься. В этом случае оно превращается в мистификацию человечества со стороны касты избранных и посвященных в таинство своей профессии. Не дать подобному лицедейству свершиться — задача каждого живущего на земле. Но решение этой задачи начинается в каждом отдельном государстве.
Несмотря на планетарное значение такого явления, как Право, источники его формирования имеют конкретные земные адреса, поскольку ведут своё происхождение из сферы внутригосударственного законодательства. За всё время своего развития человечество как бы заимствовало у каждой нации и откладывало, образно говоря, в «закрома своей правовой памяти» всё то наиболее разумное, доброе и вечное, что помогало последней выжить и обеспечить своё место в истории, а в итоге развитие и достойное существование своих дочерей и сыновей.
В этом контексте Право предстает перед нами как способ выживания и развития человека, этноса, народа, человечества. Именно этой своей стороной оно представляет собой бесконечный интерес для всего думающего человечества. Именно поэтому на пути его познания более всего своё проникновенное слово сказали философы, мыслители, публицисты. При этом внутренней пружиной развития Права всегда была, есть и будет неистребимая тяга человека к справедливости. Как свидетельствует всеобщая история государства и права, справедливость является важнейшей и определяющей характеристикой государственного бытия человека. Ещё голландский правовед Гуго Гроций (1583–1645) подчёркивал: «Право здесь означает не что иное, как то, что справедливо…, так как право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом».
С философской точки зрения, Право всегда представлялось людям легендой, вековой мечтой о справедливости, в которой им упорно отказывали все власть предержащие — вплоть до наступления эры демократических, правовых государств. Но и после образования демократических держав справедливость оказалась весьма малодоступным благом для большинства их граждан. Подчеркивая особое значение этого великого блага в жизни простых людей, кто-то из великих даже заметил, что справедливость есть образ Бога на земле. Может быть, поэтому посетителей храмов всегда больше, чем читателей библиотек с правовой литературой. Но ведь основная жизнь людей протекает вне благотворного света культовых учреждений, а за их пределами, где чаще всего царит беспросветный культ насилия и ненависти. Иными словами, в тех государствах, в которых не культивируется справедливость, нет и не будет Права, да не будет и образа Бога в душах граждан, сколько бы церквей ни было возведено в данной стране и сколько бы главы государств и правительств ни крестились на глазах у миллионов своих избирателей в очередных новостных программах официозных СМИ.
Действительно, справедливость — важнейший психологический и нравственный критерий оценки качества жизни в тех или иных государствах мира. Первоначально её суть увязывалась с некой эквивалентностью в межличностных отношениях, особенно в отношениях адекватной реакции на причинение вреда друг другу. В далекие времена такой принцип осуществлялся в весьма варварской, жестокой форме. Но такой подход находил своё обоснование в библейских текстах: «А если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Книга Исхода, 21:23). Современная же концепция конституционного права связывает понятие справедливости с неукоснительным почитанием и уважением достоинства, свободы и прав человека. Можно не сомневаться, что в тех государствах, обществах и общинах, в которых чтят достоинство человека, справедливость укореняется в сердцах людей, а затем передается из поколения в поколение как самое бесценное достояние. Справедливость как политика, как образ жизни, как мировоззрение составляет самую суть цивилизованного общества и правового государства.
По мере развития западной цивилизации справедливость приобрела столь основополагающее значение в судьбах иных людей, что без неё терялся даже смысл и ценность самой жизни. На это обстоятельство обращали внимание многие западные философы и правоведы. Один из наиболее вдумчивых исследователей этой проблемы, Эммануил Кант, утверждал: «Если справедливость погибнет, то нет никакого смысла более в том, чтобы люди жили на земле». Многие люди, кстати, следуя именно этому воззрению, считают своим священным долгом становиться бескорыстными служителями религии под названием Справедливость примерно так же, как наивные и одновременно фанатичные подвижники Великой французской революции добровольно становились под знамена культа по имени Свобода. Однако, если бы в канун всех революций Свобода шла рука об руку со Справедливостью, то эпоха правовых государств наступила бы ещё в 1789 г. Но поскольку Свобода, как уже упоминалось выше, призвана была обслуживать лишь узкий круг победителей, в основном из тех, кто получал право казнить своих оппонентов, то она неминуемо должна была разминуться в истории со своей незаменимой визави — Справедливостью. На печальное следствие сего несостоявшегося священного союза обратил внимание, например, французский писатель Альберт Камю (1913–1960): «Все перевороты нового времени приводили к укреплению государства. 1789 год влечёт за собой Наполеона, 1848-й — Наполеона III, 1917-й — Сталина, итальянские волнения 20-х годов — Муссолини, Веймарская республика — Гитлера». Основное объяснение подобного хода событий лично я усматриваю в приступах болезни под названием «головокружение от успехов». Именно она, поражая племя победителей, приводила к установлению очередной диктатуры весьма узкого круга лиц. Практически все без исключения это были несправедливые, кровавые диктатуры. А несправедливость никогда в итоге не приводила к победе, по крайней мере, к жизнеутверждающей, созидательной победе Права. Думается, что единственной прививкой от этой опасной формы бешенства, которая принесла столько горя людям, может стать плодотворно развиваемая философия достоинства человека.
С позиции этой философии, под справедливостьюследует понимать объективный закон общения между людьми, этносами и народами, согласно которому каждый чтит достоинство, свободу и права друг друга и, соответственно, каждому воздается должное с позиции общепризнанных принципов и норм международного права.
Справедливость в государственно-организованном обществе обеспечивается посредством справедливых законов, судебных решений и актов муниципальной власти. Справедливость — это не лозунг, а стиль, внутренняя логика политики, государственной деятельности и образ правления в правовых державах. Поэтому справедливость выступает основным критерием для оценки правового качества государства и законодательства любой страны. Один из отцов Церкви Аврелий Августин (354–430) в своё время отмечал, что «несправедливый закон — это не закон вовсе». Посему любой закон должен пройти сквозь чистилище принципа справедливости, перед тем как приобрести характер правового. Законодательство, лишенное справедливости и права иного наименования как квазизаконодательство не заслуживает.
Под квазизаконодательством (неправовым) законодательством в настоящей работе понимается совокупность нормативных актов, хотя и принимаемых парламентом страны с соблюдением обычных парламентских процедур, но содержание и реализация которых связаны с нарушением принципов справедливости и верховенства права, а также основанной на них конституции государства.
Таковым, например, на наш взгляд, однозначно является законодательство о приватизации, о налогообложении и о судоустройстве Украины.
Способ проведения приватизации общенародной собственности, по сути, нанес смертельный удар перспективе формирования правосознания граждан Украины. Если львиная доля объектов бывшей общенародной собственности перекочевала в карманы очень узкого круга лиц, то соответствующее законодательство о приватизации по определению не может признаваться справедливым и правомерным. Более того, при подобном положении вещей налицо своеобразная круговая порука всех институтов власти: общенародная собственность благодаря усилиям законодательной ветви власти при очевидном пособничестве исполнительной практически беспрепятственно сосредоточилась в руках узкого круга политических и финансовых воротил, на сторону которых под знаменами защиты института частной собственности стали все как один суды Украины. Обретя надежное пристанище под сводами парламента страны, нувориши с помощью налогового законодательства стали активно выбивать почву из-под ног своих конкурентов, в том числе и из рядов иностранных инвесторов, а с помощью фискальных органов добивать тех, кто прорвался сквозь неприступные редуты этого законодательства.
Поэтому налоговое нормотворчество является наиболее ярким примером квазизаконодательства, убивающего на корню какое-либо политическое, экономическое и социальное развитие страны. Об этом свидетельствует, например, заявление одной из фракций парламента Украины: «Государственная налоговая администрация, полностью игнорируя требования законодательства, не представляя никаких аргументов относительно мотивации своих действий, блокирует деятельность независимых средств массовой информации, незаконно вмешивается в работу банковской сферы, тормозит производственные процессы на стратегически важных предприятиях Украины. Анализ карательных действий ГНА со всей ответственностью позволяет утверждать: ныне Государственная налоговая администрация превратилась в бесконтрольный и безнаказанный инструмент борьбы с теми, у кого альтернативная по отношению к официальной точка зрения на явления и процессы, происходящие в стране.
Иначе говоря, сегодня в Украине активно формируется… жесткая административно-силовая карательная система, которая может стать тотальным механизмом уничтожения политического плюрализма, честного предпринимательства, независимых средств массовой информации и основ демократии в Украине. И именно сегодня отрабатывается методика, которая позволит восстановить полный псевдогосударственный контроль над всеми сферами общественной жизни, реанимировать основы тоталитарного управления в стране.