– Мне кажется, ты уже достаточно сказал.
– Но, Саванна…
– Пожалуйста, оставь меня в покое, – отрезала я.
– Савви! – взмолился он.
Учитель выглянул из кабинета, посмотрел на нас обоих взглядом и остановил взгляд на мне.
– У вас все в порядке?
– Все отлично, – сказала я, – Джордж уже уходит.
– Сав… – еще раз произнес Джордж.
– Уже уходит, – упрямо повторила я.
Он несколько секунд переминался с ноги на ногу, пока, наконец, не развернулся и не пошел в противоположном направлении. Несколько мгновений стояла тишина, потом я услышала звук удаляющихся шагов Джорджа. Скрип его кроссовок – это один из тех звуков, что навсегда останутся у меня в памяти. Боль, которую я чувствовала, слушая, как удаляются эти кроссовки, была почти невыносимой, и я чувствовала, как подавляемые все это время слезы беззвучно текут по моему лицу.
Мне пришлось зайти в туалет и умыться, но никакое количество холодной воды не в состоянии было помочь моему припухшему и покрасневшему от слез лицу. Я никак не могла вернуться в класс в таком виде, и мой мозг на тысячу процентов не был сейчас готов сосредоточиться на учебе.
Я достала из рюкзака листок бумаги и написала записку «от мамы» о том, что на остаток дня записана к разным врачам. Женщина на входе не рассмотрела мою очевидную подделку и позволила мне выйти из школы, не задавая вопросов.
Норма все еще стояла на чудесном парковочном месте прямо рядом со школой. Я надеялась, что кто-то, кто опоздает в школу сегодня, заценит идеальное место, которое я для него освободила. По дороге домой я решила, что не буду больше лить слезы по Джорджу. Если он собирался быть бесчувственным ослом по отношению к моим чувствам, я могла быть такой же черствой в ответ. Я заблокирую все общение с ним. Он должен быть этому рад – по крайней мере ему не придется делать вид, что я ему нравлюсь.
Подъехав к дому, я очень удивилась тому, что мамина машина все еще стояла возле него. Мама должна была уйти на работу еще несколько часов назад. Может быть, она заболела? Я припарковалась на улице на тот случай, если она просто вернулась домой на минутку и вот-вот снова уедет.
Я открыла входную дверь, но Фиеро не выбежал мне навстречу, а выл где-то внутри дома.
– Мам? – крикнула я, входя внутрь.
Ответа не прозвучало. У меня по спине пробежал холодок. Я зашла на кухню и увидела лежащую на полу маму и Фиеро, который положил голову рядом с ней.
– Мама! – заорала я.
Мой мозг как будто замедлился. Я, опустившись на колени рядом с мамой, вслушивалась в ее сердцебиение. Сердце билось, и я чувствовала ее дыхание у себя на щеке.
– Давай, просыпайся, ты в порядке, просыпайся! – повторяла я снова и снова, тряся ее, хлопая по щекам и пытаясь повернуть на бок, но она не приходила в себя. Каким-то образом посреди всего этого я умудрилась достать телефон и набрать 911. Не помню, что я говорила, но на другом конце линии сказали, что они едут.